Читать книгу - "Возвращение на родину - Томас Гарди"

Когда немного позже Уайлдив вернулся со своей проходки в Мистовер, Томазин сказала:

- Дэймон, где ты был? Я уж прямо напугалась, - думала, ты в реку упал. Не люблю быть дома одна.

- Напугалась? - сказал он и потрепал ее по щеке, словно она была каким-то домашним животным. - Я думал, тебя ничто не может напугать. Ты, наверно, просто загордилась и не хочешь больше здесь жить после того, как мы стали состоятельными людьми. Это, конечно, канительное дело - приобретать новый дом, и я не мог быстрей его кончить: вот будь у нас не десять тысяч фунтов, а сто тысяч, чтоб можно было в расходах не стесняться, ну, тогда не пришлось бы так долго ждать.

- Нет, я готова ждать - лучше еще целый год здесь жить, чем хоть капельку рисковать здоровьем малышки. Но меня беспокоит, что ты так пропадаешь по вечерам. У тебя что-то на сердце, Дэймон, я ведь понимаю. Ты ходишь такой мрачный и смотришь на пустошь, словно это чья-то тюрьма, а не наоборот, такое чудесное, красивое место, куда так и хочется пойти.

Он посмотрел на нее с жалостью и удивлением.

- Неужто ты любишь Эгдон? - спросил он.

- Я люблю то, возле чего я родилась. Мне нравится его славное старое лицо.

- Пустяки, милочка. Ты сама не знаешь, что тебе нравится.

- Нет, знаю. Мне только одно здесь неприятно.

- Что же это?

- А то, что ты никогда не берешь меня с собой, когда идешь гулять на пустошь. Почему ты постоянно там бродишь, если она тебе так противна?

Этот, казалось бы, простой вопрос явно привел его в смущенье, и он сел, прежде чем ответить.

- Уж будто я так часто хожу? А ты когда меня там видела? И сказать не сможешь.

- Нет, смогу, - с торжеством ответила она. - Когда ты ушел сегодня вечером, я подумала, что малышка спит, пойду-ка я погляжу, куда ты так таинственно ходишь и мне не говоришь. Выбежала и пошла за тобой. Ты остановился там, где дорога разветвляется, посмотрел кругом на костры и сказал: "А, черт, пойду!" И быстренько пошел по левой дороге. А я стояла и смотрела тебе вслед.

Уайлдив нахмурился, потом сказал с насильственной улыбкой:

- И какие же удивительные открытия ты еще сделала?

- Ну вот, теперь ты рассердился! Не будем больше говорить об этом.

Она перешла к нему через комнату, села на скамеечку и заглянула ему в лицо.

- Нет уж, - сказал он, - ты всегда вот так увиливаешь. Начали говорить, так уж давай кончим. Что ты еще видела? Я желаю знать.

- Не будь таким. Дэймон! - тихо проговорила она. - Ничего я больше не видела. Ты скрылся из глаз, а я посмотрела еще на костры и пошла домой.

- Может, ты уже не в первый раз подсматриваешь за мною? Стараешься вызнать обо мне что-нибудь дурное?

- Да нет же! Я никогда раньше этого не делала и сегодня бы не стала, если бы не то, что люди иногда про тебя говорят...

- Что говорят? - нетерпеливо спросил он.

- Говорят... говорят, что ты по вечерам ходил в Олдерворт, и я вспомнила поэтому то, что еще раньше слышала...

Он круто повернулся и остановился перед ней.

- Ну-ка, - сказал он, резко взмахнув рукой, - выкладывайте, сударыня! Изволь сейчас же сказать, что ты еще слышала.

- Ну, слышала, что ты был очень влюблен в Юстасию, да и то никто прямо не говорил, а все больше намеками да по кусочкам... И не из-за чего тебе сердиться.

Он заметил, что ее глаза наполнились слезами.

- Ну что ж, - сказал он, - нового тут, во всяком случае, ничего нет, и я вовсе не хочу быть с тобой грубым, так что незачем тебе плакать. И давай не будем больше об этом говорить.

И больше об этом ничего не было сказано, и Томазин, понятно, остереглась упоминать о посещении Клайма и его рассказе.