Читать книгу - "Женщины в любви - Дэвид Герберт Лоуренс"

– Подарить мисс Брангвен цветы? Конечно, чижик. Скажи Вилсону, я позволяю тебе взять все, что захочешь.

Девочка слегка улыбнулась еле заметной, рассеянной улыбкой, уже представляя себе, как она будет это делать.

– Но они мне нужно только завтра, – сказала она.

– Завтра так завтра, чижик. Поцелуй-ка меня…

Винифред молча поцеловала больного мужчину и покинула комнату. Она вновь обошла все теплицы и оранжерею, высоким, безапелляционным, искренним голосом объяснив садовнику, что ей нужно, и показав ему выбранные ею цветы.

– Для чего они вам нужны? – спросил Вилсон.

– Просто нужны, – отрезала она.

Как бы ей хотелось, чтобы прислуга не задавала лишних вопросов.

– Да, вы это уже говорили. Но зачем все-таки они вам нужны – для украшения, чтобы кому-то послать или как?

– Я хочу сделать букет для приветствия.

– Букет для приветствия! А кто приезжает – герцогиня Портлендская?

– Нет.

– Вот как? Ну, если вы соедините все цветы, что выбрали, в одном букете, то он получится чрезмерно пестрым.

– А мне как раз и нужен чрезмерно пестрый букет.

– Вот как! Тогда больше не о чем говорить.

На следующий день Винифред, надев платье из серебристо-серого бархата и сжимая в руках вызывающе яркую охапку цветов, с острым нетерпением ждала в классной комнате когда приедет Гудрун, постоянно выглядывая на дорогу. Утро выдалось дождливое. Девочка ощущала необычный аромат оранжерейных цветов, букет был для нее маленьким костром, зажегшим в ее сердце странный, незнакомый огонь. Легкая романтическая атмосфера пьянила ее.

Наконец, Гудрун показалась, и Винифред побежала вниз предупредить отца и Джеральда. Они рассмеялись ее волнению и серьезности и вместе с ней спустились в холл. Лакей уже спешил к двери, и в следующую секунду он уже брал у Гудрун зонтик и плащ. Хозяева дома стояли поодаль и ждали, когда их гостья войдет в холл.

От дождя Гудрун раскраснелась, ветер выбил ее волосы из прически и теперь они завились мелкими колечками. Она походила на цветок, только что распустившийся под дождем, обнажая свое сердечко и испуская тепло впитанного солнечного света.

У Джеральда сжалось сердце, когда он увидел ее красоту и понял, что совсем ее не знает.

Она была в нежно-голубом платье и темно-красных чулках.

Винифред приблизилась к ней с непривычно торжественным и официальным видом.

– Мы так рады, что вы вернулись, – произнесла она. – Это вам.

И она подарила свой букет.

– Мне! – воскликнула Гудрун.

Она на мгновение растерялась, но затем ее лицо вспыхнуло жарким румянцем, казалось, радостное пламя на мгновение ослепило ее. Она подняла загадочный, горящий взгляд на мистера Крича и на Джеральда. И у Джеральда вновь все сжалось внутри, точно выше его сил было видеть ее жаркий, откровенный взгляд. Она обнажила свою душу перед ним, и это было невыносимо. Он отвернулся, чувствуя, что между ними что-то неизбежно должно было произойти. И он пытался разорвать путы этой неизбежности.

Гудрун поднесла цветы к лицу.

– Какие они красивые! – растроганно произнесла она. И затем, охваченная внезапным порывом, наклонилась и поцеловала Винифред.

Мистер Крич подошел и протянул ей руку.

– Я боялся, что вы сбежите от нас, – шутливо сказал он.

Гудрун посмотрела на него светящимся, плутовским, непонятным ему взглядом

– Неужели! – ответила она. – Нет, мне не хотелось оставаться в Лондоне.

Тем самым она дала понять, что рада вернуться в Шортландс. Ее голос был теплым и ласковым.

– Это хорошо, – улыбнулся мистер Крич. – Видите, все в этом доме очень рады видеть вас здесь.

Гудрун с теплотой и застенчивостью посмотрела на него своими темно-синими глазами. Сознание своей силы заставило ее позабыть обо всем на свете.

– И, похоже, вы вернулись, радуясь полной победе, – продолжал мистер Крич, удерживая ее руку в своей.

– Нет, – сказала она, загадочно улыбаясь. – Что такое радость, я не знала, пока не приехала сюда.

– Полно, полно! Мы не собираемся слушать эти россказни. Разве мы не читали в газетах отзывы, Джеральд?

– Вы хорошо показали себя, – отозвался Джеральд, пожимая ей руку. – Удалось что-нибудь продать?

– Так, – ответила она. – Не очень много.

– Неважно, – сказал он.

Она спрашивала себя, что он хотел этим сказать. Но она вся светилась, настолько ей понравился оказанный ей прием, настолько ее захватила эта маленькая церемония в ее честь, очень польстившая ее самолюбию.

– Винифред, – сказал отец, – ты ведь найдешь сухие туфли для мисс Брангвен? Вам лучше скорее переодеться.

Гудрун вышла, сжимая в руке букет.

– Совершенно неординарная молодая женщина, – заметил отец Джеральду, когда она ушла.

– Да, – коротко отрезал Джеральд, как будто замечание отца было ему неприятно.

Гудрун проводила в комнате мистера Крича около получаса – ему это очень нравилось. Обычно он выглядел разбитым и бледным, как смерть и казалось, что жизнь вытекает из него капля за каплей. Но как только ему становилось легче, ему нравилось представлять, что он такой же, как и прежде, – здоровый мужчина в самом расцвете сил, что он не пленник потустороннего мира, что он по-прежнему крепок и живет полной жизнью. И Гудрун великолепно подыгрывала этой его фантазии. Когда она была рядом, на драгоценные для него полчаса он вновь обретал силу, жизненную энергию и совершенную свободу, и в эти полчаса он жил более полной, чем когда-либо ранее, жизнью.

Она пришла к нему в библиотеку, где он лежал обложенный подушками. Его лицо походило на желтоватую восковую маску, взгляд был темным и невидящим. Его черная бородка, подернутая сединой, теперь, казалось, росла из восковой плоти трупа. Однако он казался веселым и энергичным. Гудрун прекрасно умела подыгрывать ему. Она воображала, что он самый обычный человек. Но жуткое выражение его лица навсегда запечатлелось в ее душе, проникло в самое ее подсознание. Она знала, что, несмотря на всю свою веселость, его взгляд навсегда останется пустым – это были глаза мертвеца.

– А вот и мисс Брангвен, – сказал он, внезапно оживляясь, когда слуга доложил о ней и она вошла в комнату. – Томас, придвинь мисс Брангвен стул вот сюда – да, вот так.

Он с удовольствием смотрел на ее мягкое, свежее лицо. Оно давало ему иллюзию жизни.

– А теперь, полагаю, вы не откажетесь выпить рюмку хереса и съесть маленькое пирожное. Томас…

– Нет, благодарю вас, – ответила Гудрун.

Но при этих словах ее сердце сжалось от ужаса. Казалось, услышав отказ, больной мужчина погрузился обратно в пучину смерти. Она должна была подыгрывать ему, а не перечить. Через минуту она уже улыбалась своей лукавой улыбкой.