Читать книгу - "Пять времен года - Авраам Б. Иегошуа"

прервалось дыхание, он был уверен, что на этот раз она его увидела. Она шла выпрямившись, перекинув через руку свою палку, потом встала в очередь у кассы — наверно, уплатить за их тетради. Молхо низко нагнул голову и прошептал сидевшей рядом с ним женщине: «Посмотри туда, видишь ту старуху, в вышитой блузке? Это моя теща! Ты еще познакомишься с ней и сама поймешь. Ей уже восемьдесят два, а у нее совершенно ясный ум. Ты только посмотри, как она выглядит, как она сохранилась, как она энергична! И знаешь что? — эта палка ей совершенно не нужна, она просто носит ее с собою! Я иногда поражаюсь ясности ее ума». Яара с интересом посмотрела на старую женщину у кассы, которая в этот момент наклонилась, передавая деньги кассиру, и сняла очки, чтобы проверить полученную сдачу. Потом она отошла от кассы, идя боком, как отваливший от пристани корабль. «Твоя жена была похожа на нее?» — спросила Яара. «Я всегда был уверен, что нет, — медленно, задумчиво ответил Молхо. — Но в последние месяцы, может быть, потому, что я уже начинаю забывать ее, мне все больше кажется, что они действительно в чем-то похожи».16

Он изменил свой план и, вместо того чтобы подниматься к университету, повел ее в Бахайский храм, где их присоединили к группе пожилых голландских туристов и повели по изумительно ухоженному саду, среди пышных цветочных клумб, по чисто подметенной асфальтовой дорожке в сторону знаменитого золотого купола. Молхо был возбужден: «Как красиво! Как аккуратно! Совсем как за границей! Тридцать лет живу в Хайфе, каждый день проезжаю поблизости и никогда не заглядывал сюда всерьез. Каждый день говорю себе — ну, сюда я еще успею». Возле входа в храм их попросили снять обувь и после некоторого ожидания ввели всей группой в небольшую комнату, застеленную толстыми персидскими коврами. На стенах красовались надписи на персидском и английском языках, за кружевной занавеской горели лампы, лежали какие-то драгоценные изделия. Молхо думал, что это только начало экскурсии и что отсюда их поведут в святилище, но оказалось, что экскурсия этим и исчерпывается, а в сам купол не впускают даже самих бахайцев. Он был разочарован. «Но что же там находится?» — допытывался он у служителя. «Ничего». — «Ничего?!» Он рассмеялся. На выходе он прихватил со стола маленькую брошюрку, в которой рассказывалось о бахайцах и их вере.

Отсюда они спустились в Нижний город, пообедать в арабском ресторане, и здесь его снова поразил ее незаурядный аппетит — она набросилась на лепешки, даже не дожидаясь, когда подадут первое, а он смотрел тем временем на ее широкий гладкий лоб и думал — вот сюда и нужно ее раньше всего поцеловать, когда дело уже дойдет до поцелуев, сюда или в какое-то другое такое же место. Он начал рассказывать ей о своей матери — как тяжело ему звонить ей каждое утро и выслушивать ее упреки и поучении Она слушала спокойно, с сочувствием, в то же время быстро и жадно уничтожая поданную пишу. Ее мать умерла уже несколько лет назад, но у нее и до того почти не было с ней связи. Жаря уже давала о себе знать, жара и грохот напряженного послеобеденного уличного движения. В конце концов они замолчали и стали ждать, пока подадут заказанный кофе, и Молхо вдруг подумал: «Господи, да она еще скучнее, чем я», — и вспомнил, как в начальной школе ему когда-то в шутку «сосватали» толстенькую девочку с косичками и как он согласился с ней ходить, потому что не хотел ее обижать, но в душе только и ждал, когда наступят летние каникулы и он освободится от нее.

Они возвращались домой в душный послеполуденный час. На ступенях дворовой дорожки их остановил старик сосед с жалобой, что лампочка в парадном почему-то не выключается. Его глаза с интересом оценивали появившуюся наконец в доме Молхо новую женщину. Из квартиры послышался телефонный звонок, и Молхо тут же почувствовал, как напряглась ладонь Яары в его руке. Он вытащил ключ и протянул ей: «Поднимись и возьми трубку, может быть, это опять тебя». И она послушно пошла наверх, а сосед, все продолжая надоедливые вопросы, посмотрел ей вслед, явно пытаясь угадать, кем она приходится Молхо, и, наконец не выдержав, спросил с хитроватым видом: «Она будет нашей новой соседкой?» Но Молхо, дружески коснувшись его плеча, ответил: «Я еще не знаю».

И вот она снова стоит, чуть выпятив живот, как будто последний из ее зародышей все еще раздумывает там, выходить или остаться, снова держит телефонную трубку обеими руками и снова прислушивается к словам мужа, который, судя по его непрерывным звонкам, не на шутку боится за свою жену, а может, посвящает ее в какие-то свои новые загадочные планы, — а тем временем Молхо, опуская жалюзи, чтобы затемнить нагревшуюся с утра квартиру, не перестает гадать, о чем же они могут так часто разговаривать? Неужто Ури интересуется, спал ли он уже с Яарой? От этой пары всего можно ожидать — и, продолжая так размышлять, открывает холодильник и наливает себе стакан холодной воды. Потом он налил ей тоже и поставил стакан рядом с ней, на маленький столик. Может, они именно к этому ведут? — вдруг поразила его ослепительная догадка. Может, они хотят, чтобы это побыстрее произошло, а я тут трачу время на экскурсии и рестораны! Ведь если уж действительно пришло время для окончательной проверки, то самое подходящее время именно сейчас, пока в доме никого нет!

«Ури хочет сказать тебе пару слов», — вдруг позвала его Я ара. Он взял трубку, и она отошла. Голос Ури звучал взволнованно: «Тебе не тяжело с ней? — Молхо удивила эта прямота. — Если хочешь, я могу приехать и забрать ее, хоть завтра, ты только скажи». — «Но почему? В этом нет никакой необходимости! — торопливо возразил Молхо. — Я все равно взял уже два дня отпуска. У нас все в порядке. Мы просто проверяем друг друга», — и он засмеялся. Но голос Ури оставался серьезным и озабоченным: «Ты, главное, говори с ней. Говори. Она привыкла, что с ней говорят, и она хорошо умеет слушать. Говори с ней!» Он чуть не умолял. Молхо застыл, потрясенный, боясь проронить неосторожное слово — Яара могла его услышать, ведь она оставила дверь в свою комнату приоткрытой. Он прижал трубку ко рту и нетерпеливо прошептал: «Все в порядке, не беспокойся, все в порядке!»