Читать книгу - "На пути - Жорис-Карл Гюисманс"

Папа Григорий сидел изумленный! В волнении смотрел он на двух чужестранцев, пришедших из-за Альп. Тот, который был постарше, мужчина шестидесяти лет, обращался к нему на итальянском наречии, а его спутник говорил на языке науки — латинском. Оба гостя были предельно серьезны.

— Святой отец, — обратился к Папе старший из чужестранцев, — страшные и прискорбные грехи христианского мира так глубоко проникли во все слои общества, что Господь весьма недоволен. Надо что-то делать, а что — думать вам.

— Не в моих силах что-либо изменить в мире сем, — отрезал понтифик: неужели эти двое не понимают, что многих сожгли заживо и за меньшие дерзости?

Старший снова заговорил со спокойствием и властью возвещающего «послание свыше». Теперь он говорил о неправедных поступках самого Папы, живописуя с невероятной точностью те факты, которые могли быть известными только через откровение свыше. По его словам, Бог ему показал, какой грешной жизнью жил Папа, и он добавил:

— Узнайте же истину: если вы не оставите неправедных путей и не осудите себя перед Богом, вас будет судить Он, и вы умрете еще до окончания этого года. — Папа пришел в ярость, но говоривший продолжал: — Мы готовы пойти на смерть, если те знамения, которые я приготовил для вас, недостаточны, чтобы доказать, что мы посланы Богом.

— Какие знамения, хотел бы я знать? — спросил Григорий.

Он быстро взял себя в руки: похоже, тут и в самом деле не обошлось без божественного вмешательства — уж слишком точным был перечень грехов, о которых никто, кроме него, не мог знать.

«Епископ Римский» некоторое время оставался безмолвным, затем встал и, обняв своих посетителей, приветливо обратился к ним:

— Могли бы вы дать такие же знамения императору? Это послужило бы на пользу всему христианскому миру.

Он пригласил их остаться в Риме, чтобы при необходимости обратиться к ним за советом, пообещав хорошо их устроить. Но они отказались, заверив, что вернутся по первому его требованию. Папа написал письмо духовенству их области, рекомендуя этих божьих людей на совершение благого служения.

К несчастью, этот наделенный высочайшей властью человек вскоре вновь погрузился в омут грехов и совершенно забыл о той знаменательной встрече. Так и не отказавшись от греховной жизни, он умер в течение года, как ему и было предсказано…

Этим бесстрашным божьим вестником был Николас из Базеля.

Большинству людей он был известен как Друг Бога из Оберланда (Верхних Альп). В чем же заключался его секрет? Как умудрялся он более полувека распространять евангельскую весть на глазах у Рима?

«Некий человек по имени Николас тридцать лет назад впал в экстаз… Был ли я в теле или вне его, не знаю, то ведомо одному Богу… Но Богом мне дано благословение, и истинно говорю вам, что познал сверхчувственное чудо, которое совершенно невыразимо…» — писал Друг Бога из Оберланда к иоаннитам подворья «Зеленый Вёрт» в Страсбурге. Такими словами он начинает рассказ о своем пути к посвящению.

Как складывался путь Друга Бога к этому духовному испытанию? Об этом он сам сообщает нам в различных манускриптах.

Родился он в городе Базеле около 1308 года. Его отцом был богатый торговец, которого тоже звали Николас — Николас Золотое кольцо. Маленький Николас ни в чем не знал нужды, и впереди его ожидала счастливая безбедная жизнь. Однако в возрасте тринадцати лет он услышал пасхальную проповедь о страданиях и смерти Христа. Глубоко взволнованный подросток тут же купил себе Распятие. Каждую ночь в тайне от всех он склонял колени, размышляя о боли и стыде, которые претерпел Господь. В возрасте пятнадцати лет он начал путешествовать с отцом, прилежно изучая торговое дело, однако не переставал по ночам склонять колени перед Распятием.

Задушевная дружба связывала его с отпрыском рыцаря из благородного рода. Тот был приобщен к миру услад благородного сословия, а Николас по-прежнему сопровождал отца в поездках в чужеземные страны. Когда молодому купцу было около двадцати лет, умер его отец. Теперь он один совершал поездки, продолжая начатое отцом дело. Вскоре умерла и мать. Родители оставили ему столько добра, что Николас не знал, как с ним обойтись. Тогда он отправился к сыну рыцаря, и они принялись совещаться, как поступить с деньгами. «Теперь тебе не нужно торговать, — сказал приятель, — наконец-то ты станешь моим сотоварищем во всем».

Молодой купец с радостью согласился. Они посещали княжеские дворы и рыцарские ристалища и были приняты благородными дамами — любимы и ценимы ими. Случилось так, что две прекрасных девы, которых связывала крепкая дружба, запали им в душу; прошло совсем немного времени, и они настолько «похитили сердца друг друга», что думали теперь лишь о браке.

Юный дворянин должен был переговорить с родственниками одной из дев по поводу своего друга. Однако Николас был не благородного рода, и ратовавший за него молодой рыцарь получил такой отказ, что не отважился поведать другу о подробностях своих переговоров и отправился с приятелями за море. Купеческого же сына подруга удержала, и он остался при ней. Два года прошло, прежде чем дева упросила мать разрешить ей выйти замуж… Уже был назначен день, когда должны были сойтись родственники и дружки с обеих сторон для заключения брачного договора.

Однако пока гости всю ночь празднуют предстоящую свадьбу, молодой купец отправляется в свою каморку — лишь один светильник мерцает в помещении, — и молится перед Распятием, которое когда-то еще мальчиком приобрел по велению сердца.

С юности у него была своя молитва, в которой он оплакивал смерть Иисуса Христа и взывал о великом сострадании к Святой Деве Марии. В этот решающий час он перед Распятием дал обет совершить все, что ни потребует от него Господь, даже если за это придется поплатиться жизнью. И тогда Распятый на кресте склонился к нему и раздался глас: «Восстань и покинь свет, и неси свой крест, и следуй за Мной!»

Слова эти овладели сердцем Николаса. А воспоследовавшие затем духовные искусы позволили ему заглянуть в такие духовные бездны, которые прежде были сокрыты от его внутреннего ока, — и открылось ему его истинное предназначение и задача его в этой земной жизни.

Поскольку он сразу понял, что новый его путь — это путь одиночества, то решил: свадьбе не бывать. Он покинул свой дом, который находился в лучшей части города, и отправился туда, где обитала беднота, и жил там, где мог оказывать людям благодеяния. Уже позднее он со своими духовными учениками подыскал жилище в горах.