Читать книгу - "Мастер и Маргарита - Михаил Булгаков"

Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимыйпрокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшнойАнтониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов надгипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки,пруды... Пропал Ершалаим – великий город, как будто не существовал на свете.Все пожрала тьма, напугавшая все живое в Ершалаиме и его окрестностях. Страннуютучу принесло с моря к концу дня, четырнадцатого дня весеннего месяца нисана.

Она уже навалилась своим брюхом на Лысый Череп, где палачипоспешно кололи казнимых, она навалилась на храм в Ершалаиме, сползла дымнымипотоками с холма его и залила Нижний Город. Она вливалась в окошки и гнала скривых улиц людей в дома. Она не спешила отдавать свою влагу и отдавала толькосвет. Лишь только дымное черное варево распарывал огонь, из кромешной тьмывзлетала вверх великая глыба храма со сверкающим чешуйчатым покрытием. Но онугасал во мгновение, и храм погружался в темную бездну. Несколько раз онвыскакивал из нее и опять проваливался, и каждый раз этот провал сопровождалсягрохотом катастрофы.

Другие трепетные мерцания вызывали из бездны противостоящийхраму на западном холме дворец Ирода Великого, и страшные безглазые золотыестатуи взлетали к черному небу, простирая к нему руки. Но опять пряталсянебесный огонь, и тяжелые удары грома загоняли золотых идолов во тьму.

Ливень хлынул неожиданно, и тогда гроза перешла в ураган. Втом самом месте, где около полудня, близ мраморной скамьи в саду, беседовалипрокуратор и первосвященник, с ударом, похожим на пушечный, как тростьпереломило кипарис. Вместе с водяной пылью и градом на балкон под колонны неслосорванные розы, листья магнолий, маленькие сучья и песок. Ураган терзал сад.

В это время под колоннами находился только один человек, иэтот человек был прокуратор.

Теперь он не сидел в кресле, а лежал на ложе у низкогонебольшого стола, уставленного яствами и вином в кувшинах. Другое ложе, пустое,находилось с другой стороны стола. У ног прокуратора простиралась неубраннаякрасная, как бы кровавая, лужа и валялись осколки разбитого кувшина. Слуга,перед грозою накрывавший для прокуратора стол, почему-то растерялся под еговзглядом, взволновался от того, что чем-то не угодил, и прокуратор,рассердившись на него, разбил кувшин о мозаичный пол, проговорив:

– Почему в лицо не смотришь, когда подаешь? Разве тычто-нибудь украл?

Черное лицо африканца посерело, в глазах его появилсясмертельный ужас, он задрожал и едва не разбил и второй кувшин, но гневпрокуратора почему-то улетел так же быстро, как и прилетел. Африканец кинулсябыло подбирать осколки и затирать лужу, но прокуратор махнул ему рукою, и рабубежал. А лужа осталась.

Теперь африканец во время урагана притаился возле ниши, гдепомещалась статуя белой нагой женщины со склоненной головой, боясь показатьсяне вовремя на глаза и в то же время опасаясь и пропустить момент, когда егоможет позвать прокуратор.

Лежащий на ложе в грозовом полумраке прокуратор сам наливалсебе вино в чашу, пил долгими глотками, по временам притрагивался к хлебу,крошил его, глотал маленькими кусочками, время от времени высасывал устрицы,жевал лимон и пил опять.