Читать книгу - "Аукцион - Макс Каменски"

сообщения, но и не опровергают. Имеются данные, что один из крупных городов Китая в ближайшее время планируется закрыть на карантин».

Предприниматель.com

***

Еще не успевшему переварить все утренние новости Алексею позвонил Вячеслав Львович.

– Леша, привет! Идешь на работу? Слышал, да?

– Конечно. Об этом судачат на всех каналах. Глава решил стать уже настоящим монархом.

– Глава? Какой Глава? А этот… Да я не об этом. Про Шереметьева со Столовым.

– А-а-а! Да, да, конечно. Тоже удивлен, хотя не совсем что ли.

– Ха! Мой будущий коллега, это называется профессиональный скепсис. И эта болезнь будет только прогрессировать. Но сейчас не об этом. С учетом произошедшего, Шереметьев выбросил белый флаг.

– Вот как? Он же всего какие-то дни назад был так уверен в своей силе.

– А, Леша, это особенность положения Титанов. Сегодня они стоят нерушимо, завтра грохаются на землю с треском и сразу. Все это ощущение силы – опасный дурман, который затмевает разум, делает слепым и глухим. Фушо отлично знал об этом. И пока Виталий Демидович пускал пыль на встречах, потрясая в руках серьезными людьми, а также блестящими мальчиками с девочками, месье работал совсем в другом ключе.

– Я так понимаю, задействованы очень серьезные силы?

– Более чем. В общем, сделка будет завтра, документы привезут сейчас ближе к обеду. Меня сегодня не будет в офисе. Ничего особенно сложного. С той стороны никто ничего читать не будет.

– Вот как.

– Да уж когда гремят кандалы не до этого, знаешь ли, – хмыкнул Вячеслав Львович. – Все, до связи.

К вечеру позвонил Святослав.

– Ого, Свят! Сколько лет, сколько зим!

– Привет, Леша. По-моему, не прошло особо много.

– Ну я так, к слову. Ну как там жизнь в граде на холме? Похожа на рай? – спросил Леша задорным тоном, без всякого намека на подколку. Но голос на том конце провода вдруг прозвучал серьезно:

– Ты знаешь, славны бубны за горами. Про ипотеку рассказывал – правда, но только для граждан. Живем в съемном жилье, которое оформляли черт знает сколько времени, представляешь? У них для аренды нужно собрать такое количество справок, что позавидовали бы наши самые махровые чинуши.

– Да ты что! А почему?

– Потому что недвижимость здесь бешено дорогая. Ею владеют в основном по наследству и сдают в аренду, надолго. Как у нас мотаться месяц к месяцу с точки на точку не получится. А покупают в основном богачи. Например, эмигрировавшие из Города. Потому что на ипотеку решаются далеко не все – может и правнукам перепасть честь возвращать должок предка за конуру восемь на восемь.

– Ничего себе.

– Да. А что с оформлением всяких документов, так это просто невероятная глупость какая-то. Гоняют из кабинета в кабинет, тянут все сроки, элементарно к соседнему столу не встанут и не спросят нужную информацию – все по формулярам, все по каналам связи. И ведут себя тааак равнодушно, с этой их натянутой улыбочкой. Так что я до сих пор жду оформления постоянной регистрации, сроки уже поджимают, меня в любой момент депортировать могут.

– Но как же так можно? А Университет? Им что, сотрудник не нужен?

– Нужен. Но ничем помочь не могут, только сочувственно повздыхать. Ну и в целом, я говорил по равнодушие у нас? Здесь это тоже все есть. Работаешь – хорошо. Не работаешь – да тоже в целом нормально. Может, немного в других масштабах, но в целом все похоже.

– Неужели ты жалеешь, что не остался?

– Нет, скорее нет, – после небольшой паузы, сказал Святослав. – Финансирование здесь куда лучше, я хоть и плачусь, но с деньгами здесь точно не испытываю проблем. Хотя знаешь, все зависит от рассматриваемой плоскости. Вчера свет выключился, оказалось пробки. Я не стал лезть в щиток, вызвал электрика. Тот пришел, рубильник включил и лампочку у двери поменял – триста евро.

– Триста евро? Да ладно!

– Угу. А тут знакомых увезли на скорой с отравлением в критическом состоянии. Страховки у них не было, так им выставили счет на пару тысяч.

– Пару тысяч? И это за спасение?

– Ага. За спасение. Тут вообще, знаешь, все построено на деньгах. Нету денег – умирай и все. А социальные пособия только для отбитых наглецов. Они небольшие, но чтобы сидеть на них и заниматься всякой дрянью параллельно, хватает. Кстати, вообще, тут отношение всех социальных служб лучше к беженцам с востока и юга, чем к европеоидам. Ну может, еще гражданам Соседа в связи с последними событиями. Такое вот политически детерминированное внимание к правам человека.

– Что-то как-то не звучит это на рай.

– Абсолютно. Просто другая жизнь, где свои плюсы и минусы и очень многое познается в сравнении. Но в одном точно есть важное отличие – науку здесь ценят не только с экранов телевизоров и в бумажках чинуш.

– Однако ж, важное дело.

– Да. Леха, я к тебе по делу на самом деле звоню. Прости, не могло не сказаться меркантильное западное мировоззрение, хотя точно обязан звонить тебе чаще.

– Нет проблем, Свят.

– В общем, нужно пару документов получить там-то и там-то. Сможешь помочь? Я пришлю деньги. Могу тысячу евро, нормально будет?

– Да ну, Свят, ты чего. Какие деньги? Просто насколько срочно? Я все сделаю.

Последовала пауза.

– Ты знаешь, ко мне тут коллеги в гости не приходят, если я не выставлю бутылку или стол не накрою. А ты готов идти бумажки получать в эти омерзительные инстанции за бесплатно.

– Не понимаю повода для удивления.

– Поверь мне, это можно только осознать в сравнении. Я все равно пришлю тебе деньги, иначе спать не буду спокойно. Даже не смей возражать, а то обижусь.

– Ладно, Свят, тебя не переспоришь.

– Спасибо, родной. Тогда до связи!

***

Сделка, о которой сообщил начальник Леши, проходила снова у того же нотариуса. Надо сказать, что он выглядел несколько сбитым с толку, снова завидев столь значимые фигуры у себя на пороге так скоро после первой большой сделки. Одной персоны, правда не хватало – Столов сидел в СИЗО и активно сотрудничал со следствием.

В отличие от недавнего разыгранного спектакля в этот раз все действо проходило абсолютно тихо. Не порхали больше юристы международного консалтинга, не выплевывал дурацкие анекдоты Михаил и не сверкал победоносными взглядами Ромен. Никого из них не было. Только Фушо и Шереметьев. И к нему совсем не липло уже привычное, казалось бы, слово «господин». Бледный, с потухшим взором, словно свернувшийся внутрь себя обрюзгший мужчина, которому на вид можно было дать все шесть десятков. Он почти все время молчал, лишь