Читать книгу - "Необычный адвокат У Ёну. Сценарий. Часть 2 - Мун Чивон"

Ёнхва и Севон оглядываются.

ЁНХВА. Нет!

СЕВОН. Нет!

ЁНУ. Тогда, может быть… Вы хотели бы снова с ним поиграть?

Ёнхва останавливается. Она бросает взгляд на мать, оценивая, может ли та слышать этот разговор. Девочка решает ничего не говорить и просто смеется в ответ. Загорается зеленый свет. Ёнхва снова хватает Севона, чтобы перейти дорогу, но тот вырывается и подбегает к Ёну. Он шепчет что-то ей на ухо, после чего возвращается к сестре.

Ёну задумчиво провожает их взглядом.

СЦЕНА 18. Кабинет Мёнсока (внутри / день)

Ёну стоит перед столом Мёнсока. Она увлеченно рассказывает, а ее глаза при этом сияют так же, как у Пукпука.

ЁНУ. Девяти- и десятилетние дети заперты в школах и центрах допобразования, они учатся по двенадцать часов в день, не успевают нормально поесть и поспать. Они точно как заточенные в маленьких аквариумах дельфины, вынужденные каждый день устраивать шоу и питаться одной лишь мороженой рыбой. У косаток, живущих в аквариумах, даже спинные плавники деформированы, они наклонены набок – вот так (складывает руки, изображая изогнутый спинной плавник). Вместо того чтобы резвиться в морских водах, они живут в тесном замкнутом пространстве и страдают от жестокого обращения.

МЁНСОК (перебивая). Хватит о китах. Что вы хотите сказать?

ЁНУ. Я хотела бы заявить в суде о том, что господин Пан Пукпук пошел на эти крайние меры ради спасения детей, подвергающихся жестокому обращению. Что вы об этом думаете?

Сидящий на диване Мину смеется.

МИНУ. Разве отправка детей в школы и центры допобразования – это жестокое обращение? Тогда ему нужно было бежать в полицию, зачем он похитил детей? Суть в том, что при похищении несовершеннолетних неважны мотивы и цели. Какими бы благими ни были его намерения – это преступление.

ЁНУ. Тогда… Может быть, мы скажем, что он сделал это с согласия детей? Во время инцидента дверь автобуса была широко открыта, и господин Пан Пукпук дважды предложил всем несогласным выйти.

МИНУ. Согласия несовершеннолетних недостаточно. Он должен был получить согласие родителей.

Ёну не может поспорить с Мину.

МЁНСОК. Я тоже сочувствую подсудимому, Ёну. Он просто играл с детьми и развлекал их, сажать его за это, на мой взгляд, не стоит. Но чем сильнее мы сочувствуем, тем важнее для нас сохранять трезвость ума. Ты увлеклась идеологией обвиняемого и собираешься дальше нести ерунду?

Ёну вздыхает, не зная, как ответить Мёнсоку. Мину довольно наблюдает за этой сценой.

СЦЕНА 19. Коридор на одиннадцатом этаже компании «Ханбада» (внутри / день)

Ёну и Мину выходят из кабинета Мёнсока. С удивлением на лицах они смотрят на Суён, которая как раз в этот момент идет по коридору. На ее лице яркий макияж, будто она собралась на вечеринку. Мину вдруг замечает, насколько она красива.

МИНУ (удивленно и нерешительно). Почему?.. Вы… Куда собрались?

ЁНУ (так же, как и Мину). Что?.. Ты… Куда собралась?

СУЁН. Да так… На свидание вслепую.

МИНУ. Свидание? А как же Чунхо?

СУЁН. Какой еще Чунхо?.. Ох, ладно. Никудышное у вас чутье.

Суён ругает Мину, опасаясь, что Ёну может неправильно их понять. Однако та ничего не замечает.

СУЁН. Я решила занять активную позицию в своей жизни. Если у вас есть на примете хороший парень, познакомьте меня с ним. Я его завоюю.

МИНУ. Активную позицию… завоюете?

СУЁН. Даже у такого человека, как вы, господин Квон Мину, должны быть порядочные знакомые. Есть кто-нибудь на примете?

МИНУ. Даже у такого человека, как я?..

ЁНУ. У меня есть кое-кто на примете.

Суён и Мину не ожидали услышать это от Ёну.

ЁНУ. Мой знакомый умеет проявлять заботу и ухаживать. Он подвинет стул, откроет дверь машины, проследит за тем, чтобы девушка шла по внутренней стороне тротуара, когда они вместе, и поможет донести сумки.

СУЁН (заинтересованно). Правда?

ЁНУ. Да. Еще он готовит отличные роллы. Я вас познакомлю.

СЦЕНА 20. Кофейня (внутри / день)

Мёнсок, Ёну, Мину, Сонсук и одиннадцать МАТЕРЕЙ (от 30 до 40 с лишним лет) сидят за большим столом в кофейне. Мать Севона и Ёнхвы говорит с разочарованием в голосе.

МАТЬ СЕВОНА И ЁНХВЫ. Хорошо, что полиция успела арестовать его, пусть и поздно. Даже не представляю, какие ужасные вещи он мог совершить. Он же мог оказаться насильником!

МЁНСОК. Мы полностью понимаем ваши гнев и беспокойство. Но в действительности судебные разбирательства отнимают очень много времени и сил. К тому же нет никакой гарантии, что результат будет именно таким, каким хотелось бы вам. Может быть, вы согласитесь предъявить свои требования нам, не подавая иска? Госпожа Чхве Сонсук готова принести вам свои искренние извинения.

МАТЬ МИНЧЖИ. Ну уж нет. На что нам извинения ее одной? Говорят, этот Пан Пукпук очень уверен в своих словах и действиях! Знаете, что он сказал в полиции? Что считает нас недобросовестными родителями, которые не заботятся о счастье своих детей и одержимы лишь тем, чтобы отправить их в университет!

МАТЬ 1. Меня тоже задели эти слова. Думаете, мы заставляем наших детей страдать просто потому, что хотим, чтобы они страдали? Это все ради их будущего! Если мы позволим им играть сколько заблагорассудится в том возрасте, когда они должны привыкнуть к учебе, какой будет их жизнь?

Понимая, что пыл матерей остудить будет непросто, Сонсук поднимается со своего места и встает на колени.

СОНСУК. Мой ребенок болен, у него проблемы с головой. Он совсем не понимает, что говорит. Мы с вами все матери, воспитывающие детей. Я взываю к вашему великодушию и прошу вас, матерей, простить моего ребенка. Я позабочусь о том, чтобы такое больше никогда не повторилось.

МАТЬ 2(с издевкой). А раньше-то вы так гордились своими сыновьями! Построили бизнес на рассказах о том, как отправили трех сыновей в Сеульский национальный университет, а теперь, значит, «болен» и «проблемы с головой»?

СОНСУК. Я была слишком самонадеянна. Я была неправа. Если вы хотите извинений, я буду просить прощения. Если хотите денежную компенсацию, я вам заплачу. Но мой ребенок слишком слаб, чтобы вынести жизнь в тюрьме. Я прошу вас об этом, потому что боюсь, что он совершит непоправимое, если его посадят в тюрьму.

Сонсук теряет всякую гордость и кланяется матерям, руками касаясь их ног. Женщины замолкают при виде такого душещипательного проявления материнской любви. Ёну с тяжелым сердцем наблюдает за происходящим.

CUT TO

Кофейня. Одиннадцать матерей уже ушли. Мину осматривает бланки прошений о смягчении наказания, подписанные матерями, после чего убирает их в конверт.

МИНУ. Я проверил все одиннадцать копий. Подписи на месте.

МЁНСОК. Все благодаря вашей искренности. Вы очень постарались.

СОНСУК. Спасибо вам за участие, господа адвокаты.

Мёнсок, Ёну и Мину встают со своих мест. Сонсук продолжает сидеть, словно у нее совсем не осталось сил.

МЁНСОК. Мы пойдем.

СОНСУК. Хорошо… Я посижу немного и пойду.

Мёнсок и Мину направляются к двери кофейни. Ёну не двигается с места. Собравшись с мыслями, она обращается к Сонсук.

ЁНУ. Госпожа Сонсук…

СОНСУК. Да?

ЁНУ. Вы сказали, что господин Пан Пукпук – больной человек с проблемами с головой и что он, вероятно, даже не понимает, о чем говорит… Как его адвокат, я с этим не согласна.

Сонсук не понимает, к чему ведет Ёну, но потом издает слабый, бессильный смешок.

СОНСУК. То есть вы считаете, что с ним все в порядке? Вы так снисходительны к нему, потому что встречались с ним всего пару раз.

ЁНУ. Да, я снисходительна к нему, потому что встречалась с ним всего пару раз. Но разве вы, будучи его матерью,