Читать книгу - "Расставание из ада - Энн Давила Кардинал"

– Нет по-настоящему безопасного места. Я перевезла тебя, чтобы защитить, после того как умерла твоя мама. Пожалуйста, давай не будем искушать дьявола.

Я так устала слушать болтовню о том, что она перевезла меня сюда, чтобы защитить. Насколько опасным может быть закрытый комплекс в Пуэрто-Рико? Кроме того, с чего вдруг «оставаться в безопасности» превращается в «не жить своей жизнью»? Но нет смысла возражать. Она просто запрет меня. Снова.

– Прости, что пришла поздно, абуэла, такого больше не повторится, я в порядке.

Она смотрит на меня блестящими глазами, будто я заставляю ее плакать, а она изо всех сил старается сдержаться. Затем она подходит, кладет одну руку мне на плечо, а другой приподнимает подбородок, так что мне приходится посмотреть на нее. Кажется, она что-то видит.

– Ты выглядишь по-другому. Что-то случилось с тобой сегодня, Мигуэла?

Я слышу в ее голосе панику и спешу успокоить:

– Нет! Нет, все хорошо, абуэла. – Я смотрю в ее карие глаза и не могу не задаться вопросом: откуда она узнала?

– Хмм. – Она еще немного изучает меня, затем ее плечи слегка опускаются. – Я просто хочу, чтобы ты знала, дорогая, ты всегда можешь поговорить со мной.

Да. Конечно. Но это улица с односторонним движением. Она никогда не разговаривает со мной о том, о чем хочу я. Например, о моих родителях. Я даже не знаю, отчего умерла мама. Или почему ушел отец.

Она всегда меняет тему, когда я спрашиваю о жизни в Пуэрто-Рико. Поэтому я просто… прекратила спрашивать. Путь наименьшего сопротивления – таков мой выбор в отношении ее.

– Я знаю, абуэла.

Она опускает взгляд.

– Откуда эта рыба?

Что-то в ее голосе заставляет меня смеяться. Громко. Кажется, она немного удивлена этому, но затем хихикает и качает головой, как будто не может меня раскусить. Чего она, кстати, действительно не может сделать.

– Ладно, иди спать, Мигуэлита. – Она целует меня в лоб и разворачивает к комнате.

Я хватаюсь за дверную ручку свободной ладонью и оборачиваюсь. Она уже выключила лампу и теперь шаркающей походкой направляется в свою комнату.

– Абуэла?

– ¿Sí, niña?[10] – Ее голос усталый и тонкий, как ткань на сидушке стула, которая медленно изнашивается. Не я ли довела ее до такого состояния?

– Te quiero[11] . – Я вижу ее улыбку в свете уличных фонарей перед домом. Усталую, как и ее голос.

– Yo también, m’ija[12] .

Я колеблюсь, чувствуя, что должна сказать что-то еще, но потом открываю свою дверь. Вдруг из коридора раздается бабушкин крик:

– За опоздание ты наказана на неделю!

Боже. А я-то думала, что у нас произошло своего рода воссоединение. Я захлопываю дверь, прислоняюсь к ней и медленно опускаюсь на пол.

– Почему она всегда так строга со мной? – шепчу я рыбе, плавающей в аквариуме. Я рада, что она единственная, кто видит мои слезы. Почему за хорошим всегда следует что-то плохое?

Я встретила парня, которому, кажется, понравилась.

Но его сестра рыжая сучка-садистка.

Горячий парень пригласил меня на свидание.

Занудная бабушка (в каком-то роде тоже садистка) наказала меня.

Телефон вибрирует в кармане. Я достаю его и смотрю на экран.

Это Сэм.

На самом деле вечер пятницы еще ОЧЕНЬ далеко.

Сердце радуется сообщению, а затем быстро унывает под тяжестью реальности. Я должна посмотреть правде в глаза. Бабушка никогда не позволит мне встречаться с ним – парнем, которого я едва знаю. Мне придется сказать ему, что не смогу увидеться с ним. Дрожащим пальцем я печатаю:

Я не смогу прийти. Меня только что наказали, бабушка ни за что мне этого не разрешит.

Я смотрю, как он тоже что-то печатает. Затем останавливается.

Я кидаю телефон на кровать.

– Да пошла она, – говорю я рыбке.

Приходит новое сообщение. Я встаю, ставлю аквариум на стол, подхожу обратно к кровати и беру телефон.

Зи сказала, что мы настоящие супергерои. Супергерои не обязаны делать то, что говорит их бабушка. Это одно из преимуществ.

Я усмехаюсь, но смешок быстро переходит в звук, похожий на рыдание. Я хочу написать: Я не могу, но останавливаюсь.

Почему это не могу?

При мысли о том, что я брошу вызов абуэле, чтобы встретиться с Сэмом, меня охватывает волнение, словно электрический разряд. Похожее на то, когда мы перепрыгивали через ограждение. Эта женщина и так контролирует большую часть моей жизни. Свидание с Сэмом – это первое, чего я захотела за долгое время.

Мне снова нужно это чувство.

Я смотрю в экран и печатаю:

Тогда, наверное, мне лучше взять с собой плащ.

4

И не будет палить их солнце и никакой зной.

Откровение 7:16 ап. Иоанна Богослова

Мои веки опускаются при решении задачи – наверное, потому что это скучная задача, – возможно, я немного устала после вчерашней ночи. Я выпрямляюсь и стараюсь не закрывать глаза. Но спустя пару минут от монотонного голоса мистера Лича голова начинает опускаться, и меня словно затягивает под воду.

Только вместо воды меня встречает огонь. Я резко выпрямляюсь и чувствую жгучую боль в правой руке, как будто все мои нервные окончания попали во фритюрницу. Я опускаю взгляд и вижу, как длинные оранжевые языки пламени обвивают мое запястье, кожа потрескивает и лопается. Пламя охватывает мой рукав, ткань плавится. Я открываю рот…

– Мисс Анхелес? Все нормально? – Мистер Лич смотрит на меня, в его широко распахнутых глазах читается ужас.

– Что? Что случилось?

– Ты просто закричала посреди решения задачи, – услужливо объясняет Марена Янг с соседнего стола.

– Может, вам стоит сходить в мед… – Его перебивает звонок, возвестивший об обеде.

Спасена звонком в буквальном смысле.

Я хватаю учебники, бормочу: «Я в порядке», – и выбегаю за дверь. Когда я выхожу в коридор, с моего лба капает пот. Я прижимаю книги к груди, прохожу мимо кафетерия (да, прямо сейчас меня не волнует еда) и направляюсь в единственное место на территории школы, где чувствую себя комфортно.

Всякий раз, когда мне удается улизнуть с урока или когда я просто хочу побыть одна, я иду в маленькую школьную часовню рядом с главным входом. Не для того, чтобы помолиться или сделать что-то формальное, просто в этой комнате, отделанной деревом, есть что-то такое, что притягивает меня и успокаивает. Тишина здесь не похожа ни на какую другую: как будто журчание