Читать книгу - "Царица поверженная - Маргарет Джордж"

Как-то вечером после обеда Антоний рассказывал мне обо всех этих чудесах, валяясь в гнезде из подушек, сооруженном на широком ложе. Мне это напомнило об устроенной когда-то для Цезаря восточной «комнате отдохновения».

– Да, – мечтательно промолвил он, заложив руки за голову, – похоже, я командую сверхъестественной силой. Подумать только: пайки, что никогда не черствеют! – Его голос возвысился в восхищении. – Армия, которая в состоянии нести с собой все необходимые припасы, не зависит ни от местности, ни от поставок. Это подлинное чудо! Одни лишь слухи сделают половину дела, обратив врагов в бегство еще до моего появления.

Слушая его самодовольный голос, я невольно подумала, что он залежался на подушках. Пора бы и встряхнуться. Пришло время вновь отправляться в поход, ведь после победоносного сражения при Филиппах минуло уже пять лет. Солдат не может позволить себя пировать, развлекаться и предаваться мечтам столь долгий срок. Разве в жизни Цезаря было целых пять лет, когда он не вел ни одной войны?

«Перестань сравнивать его с Цезарем», – сказала я себе.

Но весь мир сравнивает его с Цезарем. Эта кампания предназначена уравнять его с Цезарем и выполнить замысел Цезаря. Показать, кто истинный наследник и преемник Цезаря. В этом вся суть.

Да, пять лет бездействия – это слишком долго. Так можно растерять всю энергию. Пускай поскорей приступает к делу.

– Вряд ли стоит считать противника трусливым и глупым и надеяться на чудеса, – сказала я. – Скорее всего, вести войну и побеждать придется старым проверенным способом. Чем тешить меня и себя сказками, скажи лучше, какова сейчас численность твоих войск.

– Когда Канидий вернет свои легионы из Армении, где он зимует, численность достигнет шестнадцати легионов. Точнее, шестнадцати не до конца укомплектованных легионов. Но это хорошие солдаты, опытные римские легионеры. Как раз такие солдаты, каких теперь мне сильно недостает.

– Потому что Октавиан, вопреки имеющимся договоренностям, не дает тебе набирать войска в Италии, – заметила я. – А где двадцать тысяч солдат, обещанных тебе в обмен на корабли, что ты привел к нему в прошлом году? Можешь не отвечать, мы и так хорошо знаем!

Кажется, именно этот обман заставил Антония взглянуть на своего коварного соправителя открытыми глазами.

– Да вижу я, что от него и сотни солдат не дождешься, – угрюмо буркнул Антоний. – Но ничего, после похода против Парфии я…

– После завоевания Парфии, – поправила я его.

– После завоевания Парфии я не буду нуждаться в его помощи, – закончил фразу Антоний. – Как уже сказано, я выведу на поле боя шестьдесят тысяч римских легионеров, подкрепленные тридцатью тысячами войск. Половину из них выставят цари Армении и Понта.

– Ты им доверяешь? – спросила я.

– Если бы я не доверял иностранным союзникам, как мог бы доверять тебе? – улыбнулся он.

– Ты не женат ни на Артавазде Армянском, ни на Полемоне Понтийском.

Теперь он рассмеялся:

– Клянусь Геркалом, нет!

– Армения близка к Парфии по обычаям и вере, – сказала я. – Какие у тебя есть основания верить, что эти правители искренне поддержат Рим? Мне кажется весьма рискованным выступать против Парфии, подставляя сомнительным союзникам незащищенную спину.

Он вздохнул:

– Ты мудрый полководец. Конечно, нам следовало бы сразу после побед, одержанных в Армении Канидием, разместить там свои гарнизоны, но лишних войск у нас нет. Царь Армении кажется вполне лояльным. Он собирается выставить нам в помощь небольшую армию и лично будет ею командовать.

– Мне это не нравится, – отозвалась я.

– Ты привыкла не доверять решительно никому.

– Если я сейчас жива и сижу рядом с тобой, то только благодаря своей подозрительности.

Никто из моих братьев и сестер не умер естественной смертью, кроме младшего Птолемея.

– Я от всей души рад, что ты жива, – промолвил он, потянувшись и коснувшись моих волос. – Но хватит сидеть, ложись рядом со мной. Смотришь на меня сверху вниз, да еще так строго.

– А я не могу четко мыслить, развалившись среди подушек, особенно рядом с тобой. Скажи лучше, где заметки Цезаря, по которым ты спланировал кампанию? Мне хотелось бы взглянуть на них.

– Ты мне не веришь?

– Конечно верю.

На самом деле я знала, что Антоний не останавливался перед внесением изменений в бумаги и даже перед подделкой документов, якобы «найденных» им в доме Цезаря, – в первую очередь тех, что касались назначения на должности и наследования. Он сам признался мне в этом. Тогда это было оправданно, поскольку давало ему возможность противопоставить что-то убийцам и получить перед ними преимущество. Но одно дело – политика, другое – война. Я не могла не беспокоиться, поскольку прежде Антонию не приходилось планировать и проводить столь грандиозную кампанию. Его полководческие успехи были связаны с операциями куда меньшего масштаба. Новое предприятие требовало не только видения всей кампании в целом, но и гениальной прозорливости, позволявшей смотреть в перспективу и не упускать деталей. Нелегкая задача даже для Цезаря.

– Я покажу их тебе сегодня вечером, попозже, – пообещал Антоний. – Документы не здесь, а в другой части дворца. Сейчас у меня настроение не папирусы ворошить, а лежать здесь в свое удовольствие, наслаждаться чувством сытости, приятным теплом от этого (он указал на бронзовую жаровню на треноге) и радоваться тому, что мне не приходится зябнуть снаружи.

Погода в ту ночь и впрямь была мерзкая: холодный моросящий дождь почти проникал сквозь стены.

– Если боги будут ко мне благосклонны, в следующем году в это время я буду зимовать близ Вавилона. Там тепло и можно спокойно ночевать в полевом лагере под открытым небом.

– В отличие от Армении с ее снегами и горами. Или Мидии. Да, – согласилась я, – к зиме тебе необходимо добраться до Вавилона.

На осуществление этой кампании уйдет никак не меньше двух лет. Я знала, что Цезарь рассчитывал даже на три года, исходя из опыта боевых действий в Галлии и имея в виду, что непредвиденных задержек не избежать. Мысль о разлуке с Антонием, такой скорой и такой долгой, меня пугала. О том, что мы можем разлучиться навсегда, я запретила себе даже думать: Исида не будет ко мне столь жестока.

– В самом слове «Вавилон» таится магия, – сказал он. – По правде говоря, я никогда не думал, что именно мне, первому полководцу Запада со времен Александра, выпадет честь воевать там. Судьба капризна, разве не так? Почему она должна подарить мне то, в чем отказала Цезарю?

– Ты сам ответил: потому что она капризна. Глуха к уговорам и не склонна отвечать на вопросы. А еще порой она развлекается, предлагая