Читать книгу - "Мария Стюарт - Стефан Цвейг"

Поэтому как радостную неожиданность воспринимает она приглашение всегдатакого неприветливого Эмиаса Паулета – этот олух пуританин и не подозревает,думает она, как близок конец его палаческой карьеры, – отправиться восьмогоавгуста на охоту в соседний замок, Тиксолл. Выезжает целой кавалькадой: еегофмаршал, оба секретаря, ее врач – все сели на коней, а тут и Эмиас Паулет снесколькими офицерами стражи (сегодня он не в пример обычному доступен иобщителен) присоединяются к веселой компании. Утро чудесное, теплое и сияющее,поля зеленеют ранними сочными всходами. Мария Стюарт шпорит коня, эта скачка исвист ветра в ушах рождают у нее благодатное ощущение жизни и свободы. Ужемного недель, много месяцев не была она так молода, ни разу за все угрюмые годыне чувствовала себя такой веселой и бодрой, как в это чудесное утро. Всекажется ей прекрасным и легким; блажен тот, чье сердце окрылено надеждой.

Перед воротами Тиксоллского парка бешеный аллюр меняется, лошади переходятна размеренную рысь. И вдруг у Марии Стюарт горячо забилось сердце. Передкалиткой замка ждет большая группа всадников. Неужели – о благодатное утро! –это и в самом деле Бабингтон с товарищами? Неужто тайные обетования письмасбудутся до срока? Но странно: только один из ожидающих всадников отделяется отостальных, медленно и с необычной торжественностью подъезжает он, снимает шляпуи кланяется: сэр Томас Джордж. И в следующую секунду Мария Стюарт чувствует,как сердце, только что бившееся у самого горла, проваливается куда-то впустоту. Ибо сэр Томас Джордж сообщает ей в немногих словах, что заговорБабингтона открыт и ему поручено арестовать обоих ее секретарей.

Мария Стюарт не в силах ничего ответить. Любое «да», любое «нет», любойвопрос, любая жалоба могут ее выдать. Она еще, пожалуй, не угадывает всейопасности, но страшное подозрение охватывает ее, когда она видит, что ЭмиасПаулет отнюдь не собирается везти ее обратно в Чартли. Только теперь понимаетона, что означало это приглашение на охоту: ее решили выманить из дому, чтобыбеспрепятственно произвести у нее обыск. Конечно же, у нее перерыли ипересмотрели все бумаги, конфисковали всю дипломатическую канцелярию, которойона руководила так открыто, с таким чувством суверенной безопасности, как еслибы она все еще была властительницей, а не узницей в чужой стране. А впрочем, унее будет достаточно, сверхдостаточно времени продумать все свои ошибки иупущения, ибо на семнадцать дней ее задерживают в Тиксолле, где она не может нинаписать, ни получить ни единой строчки. Все ее тайны, она это знает, выданы,все надежды растоптаны. Опять она спустилась на ступеньку ниже – она уже не вплену, а на скамье подсудимых.

Мария Стюарт неузнаваема, когда семнадцать дней спустя возвращается вЧартли. Это уже не та женщина, которая с дротиком в руке во главе своих верныхмчалась во весь опор на взмыленном коне; медленно, в молчании, окруженнаясуровой стражей и врагами, въезжает она в ворота замка, усталая,обескураженная, постаревшая, отринув всякую надежду. Действительно ли онавстревожилась, увидев, что все ее сундуки и шкафы вскрыты, а бумаги и письмаисчезли без следа? Удивлена ли, что поредевшая кучка слуг встречает ее слезамиотчаяния? Нет, она знает: все миновало, все прошло. И вдруг маленький эпизодокрашивает ей первые часы тупой безнадежности. Внизу, в людской, стонет женщинав родовых муках: это супруга Керля, ее преданного секретаря, которого уволоклив Лондон, чтобы он свидетельствовал против своей госпожи на ее погибель. Беднаяженщина лежит одна, без помощи врача и священника. И королева из братскогосочувствия женщине и несчастной спешит вниз, чтобы оказать помощь лежащей вмуках, и, за отсутствием священника, сама совершает над ребенком обрядкрещения, даруя ему первое христианское напутствие при вступлении в мир.

Еще несколько дней проводит Мария Стюарт в ненавистном ей замке, а тамприходит распоряжение перевести ее в другой, где ее ждет еще более надежное,еще более глухое затворничество. Фотерингей зовется тот замок. Из многихзамков, где Мария Стюарт побывала как гостья и как узница, в королевскомвеличии и рабском унижении, этот замок последний. Странствие ее приходит кконцу, скоро беспокойная узнает покой.

А между тем эта безысходная трагедия кажется нам лишь благостным страданиемпо сравнению с жестокими муками, на которые обречены в те дни злосчастныемолодые дворяне, положившие жизнь за Марию Стюарт. Но так уж повелось, чтомировая история пишется с несправедливых, асоциальных позиций, ибо почтивсегда она показывает горести властителей, торжество и падение сильных мира.Равнодушно проходит она мимо тех, кто прозябает во мраке, как будто пытки иистязания не так же терзают одно живое тело, как и другое. Бабингтон и егодевять товарищей – кто вспомнит, кто назовет сегодня их имена, меж тем каксудьба королевы Шотландской увековечена на бесчисленных подмостках, в книгах икартинах! – испытывают в течение трех часов страшной пытки больше физическихстраданий, чем Мария Стюарт изведала за все двадцать лет своих несчастий. Позакону им, правда, полагалась лишь смерть на виселице, но зачинщики заговорасчитают это недостаточным для тех, кто поддался их науськиваниям. Вкупе сСесилом и Уолсингемом сама Елизавета решает – еще одно темное пятно на еесовести, – что казнь Бабингтона и его товарищей должна с помощью особенноизощренной пытки превратиться в тысячекратную смерть. Шестерых из этих юных,глубоко верующих энтузиастов – и среди них двух подростков, виноватых лишь втом, что они вынесли своему другу Бабингтону два-три ломтя хлеба, когда он,находясь в бегах, постучался точно нищий, у их ворот, – сперва для вящейзаконности вешают на минутку и тут же еще живыми вынимают из петли, чтобы всядьявольская жестокость этого варварского века могла излиться на их трепетную,несказанно страждущую плоть. С чудовищной методичностью приступают палачи ксвоей омерзительной работе. И так неспешно, так жестоко кромсают эти мясникитела своих трепетных жертв, что даже у подонков лондонской черни сдают нервы, ивласти на другой день вынуждены сократить программу мучительств. Еще раз волныужаса и крови захлестывают эшафот – а все ради этой женщины, которой дана быламагическая, роковая власть, погибая, вовлекать в свою погибель все новыемолодые жизни. Еще раз – но уже в последний! Великая пляска смерти, начавшаясяс Шателяра, приходит к концу. Никто больше не явится, чтобы положить жизнь заее мечту о власти и величии. Она сама теперь падет жертвой.