Читать книгу - "Джекпот - Давид Иосифович Гай"

– Ты что, жениться надумал?

– Не знаю. Не думаю об этом.

– Ну тогда ладно, гуляй, какие твои годы, – снова поддевает.

Удивительное существо дочка его. Будто не она совсем еще недавно выговаривала: нельзя жить в долг перед самим собой, опасно свыкнуться с одиночеством, призывала влюбиться. А сейчас – совсем в другую степь. Поди в ней разберись.

Дина пьет кофе с ликером, Костя – свой любимый английский чай, пирожные, для нее купленные, нетронутыми лежат – дочь наотрез отказывается. А и впрямь несколько паундов лишних набрала, Костя осторожно по этому поводу высказывается, Дина осекает его и интригующе:

– Неужели ничего не замечаешь? Ну, присмотрись…

Неужели?.. – радостно обмирает.

– Угадал, наконец, – Дина проводит легонько по животу.

– И когда срок?

– К твоему дню рождения подгадали.

– Кто?

– Пока не знаю. Тест не делала. Мы с Марио девочку хотим.

Девочку… – Костя прийти в себя не может от неожиданности. Впрочем, Дина говорила, что хочет рожать, но он тогда воспринял это как некое отдаленное событие, а оно, оказывается, сравнительно близко уже. – Как назовете, если девочка?

– Паулина.

Костя, сам не ожидая от себя, встает, берет руку сидящей перед ним дочери и целует. Церемонно получается, Дина смущается и тоже встает; думают они каждый о своем, но, наверное, есть одно сходное и – горько-неосуществимое: если бы при этом разговоре могла присутствовать та, чье имя будет носить покуда не родившееся существо…

Роман перевалил уже за триста страниц, а до завершения далеко. Интрига все круче, и все дальше уходит герой – душой, мыслями и поступками – от того, кто его придумал, и не властен Костя руководить им, своя самостоятельная, самодостаточная у героя жизнь, которой он доволен вполне. Сочинительство – единственно приемлемая форма Костиного нынешнего существования, а оно подразумевает затворничество. Он мало куда вылезает из поконской берлоги. Дача и впрямь как берлога: после каждого снегопада приходится ее откапывать. В Нью-Йорке показывается раз в десять дней, когда Лиза навещает на Даунинг стрит. Ему лень бриться, седая борода, растущая неравномерно – на подбородке и щеках обильная, над верхней губой жидкая, не идет ему, резко старит. Наплевать. Однако видеть себя в зеркале неприятно.

Он почти никому не звонит, да и не с кем особо разговаривать: вечно занятой Даня, спивающийся по-тихому Леня из Квинса, еще пара-тройка приятелей, вот и весь список. Богатство вовсе не прибавляет друзей, скорее множит число прихлебателей, Косте, к счастью, везет – таковых при его образе жизни не наблюдается. Если бы ты был другим человеком, хотел бы иметь такого друга, как ты? – спрашивает себя и мотает головой. Сегодняшний он не нравится себе, ибо куда-то ушла радость восприятия простых окружающих вещей, праздник жизни превращается в нудное, скучное, монотонное действо; хорош друг, навевающий тоску одним своим видом. И даже осознание богатства приелось, не рождает прежнюю пружинистую силу, когда рвешь удила и нет для тебя ничего невозможного. Невозможного и впрямь нет, но и желания отсутствуют.

На Новый год поздравил загадочных московских знакомых, с коими ночью бродил по Риму. До этого дважды разговаривал с Лерой: один раз сам позвонил, в другой – она. Голосу Костиному обрадовалась, Генрих был приветлив, и не более того. Озабочен делами, объяснила Лера, у нас тут много чего происходит. Как жизнь холостая, или, может, нашлась и на вас управа? Не нашлась покуда? Понятно… Приезжайте в Москву весной, у нас все устаканится, замечательно время проведем. Я о вас сестричке рассказала, ждет с нетерпением. Что устаканиться должно, не пояснила Лера – догадайся, мол, сам.

С Лизой он нигде не появляется, никуда не ходит, да она и не просит. Получает положенное вспомоществование, точно зарплату, и довольствуется этим. В постели пичуга по-прежнему замечательна, только не может Костя избавиться от мысли пакостной: не искренне отдается ему – отрабатывает. И сам себя поправляет: почему же пакостной, совсем даже нормальной, естественной, напрашивающейся мысли. Был ведь тот разговор телефонный в «Лонсерхофе», был!..

Однажды, оказавшись на Брайтоне вечером (заезжает в «Санкт-Петербург» новые книги и видеокассеты с русскими фильмами купить), вдруг решает пичугу навестить. О поездке своей в магазин не предупреждает заранее, просто все спонтанно выходит, клюнуло – и отправился. Адрес у Кости записан: билдинг недалеко от его прежнего бруклинского жилья, на Ист 13-й. Сюрпризец, однако, выйдет. Звонит из машины, выехав на Оушен-авеню. Лучше, чтобы тебя не оказалось дома, думает про себя. Лучше нам обоим. Трубку мать берет. Костя слегка голос меняет и спрашивает, дома ли Лиза. Мать ответствует: дома. Лиза, внезапно услышав его, а главное, то, что через десять минут Костя переступит порог ее квартиры, лепечет в форменном испуге: у нее не убрано, ужин только готовится, ей стыдно принимать Костю в такой обстановке, и вообще, она в разобранном виде, к неожиданному визиту не готова. Костя неумолим: через десять минут я у тебя. Инстинкт охотника, добычу учуявшего. Хорошо бы добыча ускользнула…

У входной двери возится с ключами старуха, наконец открывает, и Костя ныряет внутрь вместе с ней. Не надо нажимать кнопку домофона, еще больший элемент внезапности. Звонит в квартиру 4В, на пороге Лиза в халате, расхристанная, ненакрашенная, затравленным зверьком смотрит. Мать обескураженная из кухни выходит в переднике, что-то и впрямь жарится, шкварится, руку протягивает с извинениями, что не убрано, она только с работы, а Лизанька целыми днями учится… Костя неловкость чувствует: хоть бы цветы купил, а так будто и впрямь с проверкой заявляется. Зачем? Начинает извиняться: ехал мимо, дай, думаю, загляну. Лиза помогает ему снять меховую куртку, вешает в шкаф в прихожей, молча на диван садится и смотрит вопросительно: что сие означает? Костя гостиную обводит глазами, был он здесь единожды, и толчок под ребро, перебой секундный пульса – мебель старая! Диван, стол полированный, стулья, сервант все старое, видавшее виды. А как же деньги, что взяла Лиза на мебель новую для матери?

Еще пристальнее осматривает комнату: ни одного Костиного снимка с Лизой, зато на телевизоре в рамке другое фото: смеющаяся, счастливая Лиза с крупным, патлатым мужчиной в обнимку. Юра. Так вот как он выглядит… Лиза взгляд Костин ловит, поджимает губы, уже не зверек затравленный перед ним – готовый к обороне достойный противник, когти выпустивший. Ну, давай, начинай, я уже ничего не боюсь.

А у Кости запал пропадает, неохота фиксировать то, что обостренным чутьем ловит: запах от сигарет, не спертый, который в домах заядлых курильщиков невыветримо стоит