Читать книгу - "История Глории - Стейс Крамер"

костра. На ней полотенце, я вижу, как ее челюсти стучат от холода.

– Беккс…

– Я не хочу с тобой разговаривать.

– Ну это же была просто шутка. Тебе же самой понравилось.

– Я могла умереть! У меня фобия, ты понимаешь это?

– Не я же тебя толкала.

– Какая разница?!

– Глория, иди сюда, – слышу я голос Алекса.

– Можешь дуться сколько хочешь, – говорю я и направляюсь к солисту.

– Ты умеешь стрелять?

– Смеешься? Я пистолет-то в руках не держала.

– Значит, сейчас самое время.

– Ты серьезно?

– Пойдем.

Мы отходим на несколько метров от лагеря и оказываемся на лесной опушке, окруженной огромными, толстыми деревьями.

– Допустим, дерево – это человек, и тебе его нужно убить, ну или хотя бы ранить.

Алекс встает в позицию, в его руках пистолет, он небольшой и кажется игрушечным. Солист прицеливается и стреляет.

– Я попал ему в сердце, – Алекс протягивает мне пистолет.

– Может быть, не стоит?

Он молчит, я понимаю, что другого выхода у меня все равно нет. Я беру пистолет, становлюсь на позицию Алекса.

– Хорошо… что я должна делать?

– Держи крепко рукоятку, выбери для себя цель.

Я внимательно смотрю на дерево передо мной.

– Ну, допустим, вон тот самый большой сучок, – говорю я.

– Отлично, целься.

Я прищуриваюсь и мысленно представляю, как попадаю в цель.

– Теперь опусти пистолет на два сантиметра вниз, – я следую его указаниям – взвести курок, раздается неприятный звук, – и плавно жми на спусковой крючок.

Мой указательный палец дрожит, но, несмотря на это, раздается громкий, оглушающий выстрел. Я роняю пистолет и замечаю, что пуля пролетела мимо.

– Я же говорила, у меня ничего не получится.

– Это всего лишь первый раз. Пробуй еще.

Я поднимаю с земли оружие, опять прицеливаюсь и вспоминаю все указания Алекса. Стреляю – снова мимо.

– Алекс, это плохая затея.

– Ты не уйдешь отсюда, пока не попадешь в цель.

Он отходит в сторону. Я смотрю на дерево, «помни: дерево – это человек» звучит у меня в голове.

– Привет, Глория, – говорит НИК, странные галлюцинации не дают мне покоя, – давно не виделись, ты рада меня видеть?

Страх охватывает меня с новой силой. Я вспоминаю, как Ник приказал своим дружкам избить Мэтта, как один из его отморозков чуть не перерезал мне горло. Страх смешивается с яростью и желанием отомстить. Ник приближается ко мне, на его противном лице появляется зверская улыбка. Мои руки жутко трясутся, я представляю, что Ник действительно здесь и он по-настоящему вот-вот приблизится ко мне. Я нажимаю на крючок, потом снова, и снова, и снова. Четыре выстрела.

Ник исчез, но у меня внутри все продолжает кипеть.

Алекс подбегает к дереву, я вижу, как на том самом сучке образовалась дырка. Все четыре пули попали в одно место.

– …признаться, я от тебя такого не ожидал. Молодец.

Дорогой дневник!

Мне начинает нравиться моя новая безбашенная жизнь. В ней все по-другому: другие люди, отношения. Мы каждый день приезжаем в новые места. Встречаемся с новыми людьми и приключениями. Всегда удивляюсь, почему раньше моя жизнь не была такой? Почему все это время меня окружали не те люди. Почему из-за всего этого я решила свести счеты с жизнью.

Я не знаю, к чему приведет нас с Ребеккой это путешествие. Что произойдет за эти 18 дней. Может быть, я вообще передумаю и не буду убивать себя. Кто знает? Вдруг в моей жизни еще не все потеряно.

– Что ты чувствовала, когда стреляла? – спрашивает Беккс.

Мы сидим на кухне, смотрим в окно, я наслаждаюсь таинственностью нашего маршрута.

– Страх… и какое-то непонятное желание.

– Ты думаешь, ты способна убить человека?

– А я и не собираюсь никого убивать. Мне просто было интересно ощущение, когда ты держишь в руках смертоносное оружие.

– Мне не понравилось. До сих пор не понимаю, что меня так сильно ударило в голову, что я схватилась за ружье. Это так страшно.

На кухню заходят Алекс и Джей.

– Если этот фестиваль пройдет как надо, то мы отлично раскрутимся, – говорит Алекс.

– Что за фестиваль? – спрашиваю я.

– Инди-рок-музыки. Там будет куча конкурентов, но мы обязаны их порвать, – говорит Джей.

– Я уверен, у нас это получится.

Джей достает из кармана пакетик с белыми таблетками. Они с Алексом глотают их.

– Глория? – солист протягивает мне пакетик.

– Давай.

Я запиваю таблетку водой. Беккс смотрит на меня с презрением. Алекс и Джей уходят.

– Вижу, тебя жизнь ничему не учит, – говорит Ребекка.

– Это всего лишь таблетка. Мне будет некоторое время хорошо, но потом все пройдет.

– Глория, ты чуть не умерла из-за этих таблеток!

– Слушай, ты меня достала со своей заботой. Я сама за себя отвечаю, и не нужно меня контролировать.

– Да пожалуйста! Люди, наоборот, радуются, когда о них кто-то думает, но ты, видимо, с другой планеты.

Я выдыхаю.

– Так, иди лучше принеси мне тостов.

Беккс с неохотой поднимается и идет к холодильнику. Я тем временем открываю пакетик, достаю таблетку, кидаю ее в стакан и наливаю туда сок.

Затем наливаю сок себе в другой стакан.

– Тостов нет, есть какие-то бутерброды, но я не уверена, что они свежие.

– Ладно, давай просто выпьем соку.

Мы делаем глотки.

– По-моему, этот сок тоже уже несвежий, – говорит Беккс.

– Дамы, идите сюда.

Мы выходим из кухни, перед нами металлическая лестница, ведущая на крышу.

Алекс помогает нам забраться сквозь люк. Мы оказываемся на крыше трейлера. Так высоко. Автобус мчится с бешеной скоростью. Таблетки начинают делать свою работу. Я становлюсь бесстрашной. Я делаю шаг вперед, поднимаю руки в стороны и закрываю глаза. Парни свистят, делают непроизвольные выкрики. Ветер бьет мне в лицо, голубые волосы развеваются и переливаются на солнце. Я чувствую свободу. Это такое сладкое чувство. Кажется, что каждый миллиметр Земли наш и мы можем делать с ней все, что захотим.

Мы снова в неизвестном городе. Здесь будет проходить рок-фестиваль. Я и Беккс решили прогуляться, пока парни настраивают аппаратуру. Мы ходим по маленьким улочкам, рассматриваем прохожих. Рядом с Ребеккой я чувствую себя не такой одинокой. За эти несколько дней мы нереально сблизились. Я ценю ее заботу, но иногда мне это надоедает. Наверное, потому, что в моей короткой жизни обо мне мало кто по-настоящему заботился, если, конечно, не считать бабушку. Это святой для меня человек. Но теперь у нее новая жизнь, новый молодой муж, я для нее стану огромной шестнадцатилетней обузой. Я этого не хочу, поэтому я оставляю ее теплые нежные руки и добрые глаза в прошлой жизни.