Читать книгу - "Выстрел - Анатолий Рыбаков"

Фабричный клуб был полон, за занавесом слышалась возня – участники готовились к выступлению. Скоро начало, а Славка не пришел – Миша отметил это с огорчением. А Витька Буров пришел, Миша отметил и это… Пришел, конечно, чтобы поскандалить, чтобы испортить вечер.

Занавес раздвинулся. Яша Полонский заиграл на рояле марш живой газеты – причудливую смесь революционных песен, вальсов, старинных романсов и опереточных мелодий.

Под звуки этой своеобразной, но достаточно громкой музыки строй живой газеты – мальчики и девочки (рубашки и кофточки белые, брюки и юбки черные) – промаршировал по сцене, декламируя вступление:

Мы, сотрудники газеты,

Не артисты, не поэты,

С мира занавес сдерем,

Всем покажем и споем.

Что в Марокко? Все морока!

Что у вас сейчас под боком,

Как во Франции дела,

Как экскурсия прошла,

На Арбате что у нас,

Как в Италии сейчас,

Что в деревне. И короче:

Обо всем ином и прочем![1]

Хор смолк, шеренга застыла, из нее выступила девочка, загримированная под Люду Зимину, сплела пальцы, вытянула руки и, поводя плечами, запела:

Я жеманство, тру ля ля,

И скажу вам смело:

Люблю глазками стрелять,

Не люблю лишь дела.

Как приятно день деньской

Шевелить глазами,

И влюбляться с головой,

И не спать ночами.

Завела я дневничок,

В нем пишу стихи я:

Мопассан и Поль де Кок

Вот моя стихия.

Девочка отошла в сторону. Из строя шагнул мальчик, одетый, как Юра: бархатная толстовка с белым бантом.

Только станет лишь темно,

Страстно ждет меня кино,

Мэри Пикфорд, Гарри Пиль

Вскочат вдруг в автомобиль.

И, сверкая, как алмаз,

Прыгнет к ним Фербенкс Дуглас.

Ах, держите вы меня,

Сколько жизни и огня!

Что мне школа, забыл давно,

Дайте мне кино!

Мальчик стал рядом с девочкой. Из строя вышел увалень, похожий на Витьку Бурова, и басом, подражая Витьке, запел:

Эй, берегись! Посторонись!

Я очень гордый, с поднятой мордой.

Я разгильдяйство! Я друг лентяйства!

Я чемпионов всех сильнее.

Я весь проныра и пролаза.

Стекла бью я до отказа.

Мне каждый враг, кто не со мной.

И всех зову с собой на бой!

Появился мальчик, загримированный под Мишиного приятеля Генку – вылинявшая солдатская гимнастерка и латаные штаны, заправленные в стоптанные сапоги. В руках у него была громадная метла.

Я чемпион, я чемпион,

Нас легион, нас легион.

Эти паразиты здесь и там

Не дают работать нам.

Всех их с собой требую на бой!

С шеи долой

Сбросим метлой!

Чемпион бьет метлой барышню, пижона и хулигана – они падают под его ударами; строй, маршируя, удаляется за сцену. За ним, охая и стеная, плетутся пижон, барышня и хулиган.

На сцену поднялся Миша.

– Живая газета показала персонажи, на которых мы видим тлетворное влияние нэпа: хулиган, пижон и барышня. Нэп принес с собой и другие отрицательные явления. Как с ними бороться – вот предмет сегодняшнего диспута. Кто хочет выступить?

Встал Генка, одетый так, как его только что изобразили – вылинявшая солдатская гимнастерка и латаные штаны, заправленные в стоптанные сапоги.

– Пошлость и мещанство – вот главный враг. Носят банты, галстуки, ажурные чулки, воняют духами. К чему эти декорации?

– Чем тебе мешает галстук? – спросил Яша Полонский.

– Надо открывать шею солнцу, а не ходить, как собачка, в ошейнике.

– А ажурные чулки?

– Для чего они? – воскликнул Генка. – Чтобы какой нибудь гнилокровный буржуазный выродок любовался «изящной дамской ножкой» на танцульках?