Читать книгу - "Три часа между рейсами - Фрэнсис Скотт Фицджеральд"

По совещательному залу прошел беспокойный шорох, и мистер Дулан поспешил на помощь оратору.

— А что, неплохая идея, — сказал он.

— Это омерзительно! — взорвался декан Уискит. — Это…

Лицо Дулана окаменело.

— Погодите, — промолвил он. — Давайте разберемся, кто здесь кому делает одолжение. Предлагаю спокойно выслушать представителя киностудии.

Секретарша декана, перед тем покинувшая кабинет, чтобы ответить на звонок в приемной, теперь вернулась и что-то прошептала на ухо шефу. Последний заметно вздрогнул.

— Минуточку, мистер Дулан, — сказал он и обратился к почтенному собранию: — Проктор только что сообщил о дисциплинарном нарушении на территории кампуса, притом что он не может в законном порядке взять под стражу нарушителя. Может, сначала решим этот вопрос? А после мы вернемся к этой… — он в упор взглянул на мистера Дулана, — этой на редкость нелепой идее.

Повинуясь его кивку, секретарша открыла дверь.

При виде проктора Пэт невольно вспомнил старые времена и увитые плющом здания пенсильванского кампуса, подумав: «Эти прокторы всюду одинаковы — свирепые хищники, цепные псы в цивильных костюмах».

— Джентльмены! — обратился к собранию проктор, разбавив свой рык подобающей ситуации почтительной ноткой. — Это случай, который не поддается объяснению и оправданию. — Он обескураженно покачал головой, прежде чем продолжить: — Я понимаю, что здесь нечисто, но у меня никак оно не стыкуется. Посему передаю дело на ваш суд, предъявляя доказательства и нарушителя… Эй, вы, там, заходите!

Когда в кабинет робко вошла Эвелин Ласкаллес, а вслед за ней проктор внес набитую до отказа наволочку от большой подушки и с бряканьем опустил ее на пол, Пэт Хобби снова с тоской вспомнил ползучие плющи на древних пенсильванских стенах. Как бы он хотел сей же миг оказаться там! Больше всего на свете он сейчас хотел именно этого. Вторым по значимости было желание, чтобы широкая спина Дулана, за которой он попытался спрятаться, придвинув к нему свой стул, стала еще на порядок шире.

Но Эвелин Ласкаллес его заметила.

— Вот и вы! — вскричала она с радостным облегчением. — Ах, мистер Хобби, слава богу, что вы здесь! Я никак не могла от них избавиться, и я не могла привезти их к себе домой — мама меня бы на месте убила. И я поехала сюда искать вас, а этот человек остановил меня и стал проверять, что лежит на заднем сиденье!

— Что там в мешке? — строго спросил декан Уискит. — Бомбы? Или что похуже?

Пэт мог бы просветить их на сей счет еще до того, как проктор приподнял мешок и уронил его на пол с чистым стеклянным звуком, не оставлявшим сомнений в характере его содержимого. Там покоились павшие бойцы сценарного фронта — пинты, полпинты, кварты — свидетели четырех трудовых недель по расценке в двести пятьдесят, пустые бутылки, собранные им из всех закутков офиса. Поскольку его контракт завтра истекал, Пэт счел за благо не оставлять за собой лишних следов.

В поисках выхода Пэт еще раз мысленно вернулся к тем беззаботным дням, когда он много чего приносил и уносил за чаевые в пенсильванском кампусе.

— Я заберу это с собой, — сказал он и поднялся со стула.

Вскинув на плечо звякнувший груз, он обернулся к факультетскому совету и внушительно произнес:

— Подумайте над этим.