Читать книгу - "Золотой человек - Мор Йокаи"

Первый поцелуй открыл Михаю новую жизнь. Он пробудил в его сердце юношеские мечты, тягу к романтике, с которой Михай не расставался в годы своих одиноких путешествий и деловых разъездов, лишь научился скрывать ее под бременем повседневных забот, жестких коммерческих расчетов, приумноживших его состояние. Романтические грезы в конечном счете привели его к райскому счастью, и тут он увидел, что цветы на деревьях райского сада намертво прихвачены морозом. Подавленных, недоумевающий, охладелый душою, утратив все цели в жизни, он брел пустынею, пока счастливый случай не вывел его к оазису. И в этом крохотном оазисе он нашел то, что долго и тщетно искал по всему свету: любящее сердце! В душе его свершилось чудесное преображение.

Первое чувство, овладевшее им, больше всего походило на какой-то загадочный страх: Михай страшился счастья. Пойти своему счастью навстречу или бежать от него? Что его ждет - благо или зло, жизнь или смерть? Где тот бог, что ответит на эти вопросы! Ведь отвечает же он цветку, раскрывающему чашечку своих лепестков, малой букашке, звенящей крылышками, птице, вьющей гнездо. И лишь для человека, вопрошающего: "Блаженство иль вечную кару обрету я, поддавшись голосу сердца?" - у Всевышнего не находится ответа.

Михай решил прислушаться к голосу сердца, а голос этот подсказал ему: загляни в ее глаза, какой грех в том, чтобы упиваться сияньем девичьих глаз!

Только ведь опьяненье это будет длиться вечно: стоит погрузиться взглядом в глаза любящей души, и ты навеки оставишь там собственную душу.

Михай глядел в глаза Ноэми, позабыв обо всем на свете, и находил в них целый мир, сулящий безбрежное наслаждение, земное счастье, блаженство.

Это предвкушение счастья пьянило его.

С младых лет он не был любим. Лишь однажды дерзнул он помечтать о счастье, не страшась трудов и препон, устремился к нему, а достигнув, обрел лишь жестокое разочарование, испепелившее все его радостные надежды.

И вот теперь ему открыто говорят, что он любим. Говорят весенние деревья, осыпая его лепестками цветов, говорят твари животные, тычась в его руку, говорят уста, выдавая тайну сердца; жаркий румянец и сиянье глаз говорят о том же, выдавая эту тайну еще с большей откровенностью, нежели уста.

Даже мать девушки, которой надлежало бы опасливо скрывать эту тайну, без опаски выдает ее "Она вас так любит, что может умереть от любви".

О, пусть она не умирает!..

Тимар провел на острове день, равный вечности. Душа его была переполнена чувствами, которым нет конца. То был день самозабвенья, сна наяву: стоило грезившему пожелать чего-либо, и желание его тотчас осуществлялось.

Однако на третью ночь, когда Михай после дивного вечера - с любимой, при луне - удалился на покой в свое темное убежище, в душе его заговорил неусыпный, неумолчный обличительный голос:

"Ведаешь ли ты, что творишь? Ведь это хуже воровства, поджога или убийства. Несчастная женщина лишена всего своего имущества, отвергнута обществом и изгнана с малым ребенком на необитаемый остров; увидев молодого своего супруга погребенным как самоубийцу в неосвященной земле, дошла до грани человеконенавистничества и неверия в бога. А ты вторгся сюда как тать и похищаешь ее единственное, бесценное сокровище, норовишь навлечь на этих несчастных смерть, горе и мучения. Ты страшнее всех, на ком печать проклятия убогой и гонимой вдовы, а ведь это проклятие покарало их всех до единого. Ты убиваешь обретшую покой душу, ты похищаешь чистое, невинное сердце, не оставляя взамен своего. Безумец, беги, пока не поздно!".

Голос преследовал Тимара неотступно, всю ночь не давая ему сомкнуть глаз. Рассвет застал его на ногах.

Решение было принято. Он уедет и долго-долго не вернется сюда. Не вернется, покуда его на забудут и пока он сам не позабудет об этих трех днях, когда ему казалось, что он тоже имеет право на счастье.

До восхода солнца он успел обойти весь остров, а возвратясь из своих странствий, застал Терезу и ее дочь на веранде - они накрывали стол к завтраку.

- Я должен уехать сегодня! - сказал Тимар Терезе.

- Так скоро!.. - прошептала Ноэми.

- У него много дел! - пояснила Тереза дочери.

- Да, корабли дожидаются! - прибавил Михай.

Объяснение звучало вполне правдоподобно. Ведь судовой комиссар - человека подневольный, не может же он попусту тратить время, запроданное нанимателю.

Его и не уговаривали остаться; он должен уехать - это вполне понятно, но ведь он вернется, и его будут ждать здесь - год, два, до самой смерти, вечно...

Однако Ноэми, узнав о расставании, не могла заставить себя притронуться к парному молоку.

Нельзя было удержать Михая: ждут дела, значит, он должен ехать.

Тереза сама вынесла ему ружье и суму, спрятанные ею в час его приезда.

- Ружье заражено? - предусмотрительно спросила она.

- Нет! Ответил Михай.

- Лучше зарядить, - настаивала Тереза, - Да дробью, так надежней будет. Камыши на том берегу - место коварное, туда волки забредают, а то и другие какие звери поопаснее.

И не отставала от Михая до тех пор, покуда ружье не было заряжено охотничьей дробью; она собственноручно насыпала порох на полку. Пистонов в ту пору еще не знали.

После этого Тереза сказала Ноэми:

- Возьми ружье, чтобы Альмира не отняла. Ступай, проводи его к лодке.

Дав дочери такой наказ, она отпустила их одних.

Тимар молча шел подле Ноэми по обрамленной розами дорожке; рука девушки покоилась в его руке.

Неожиданно Ноэми остановилась. Михай тоже остановился и заглянул ей в глаза.

- Ты что-то хочешь мне сказать? - спросил он.

После долгого раздумья девушка ответила:

- Нет. Ничего.

Но Тимар уже научился читать по ее глазам, научился угадывать ее мысли.

"Радость, любовь моя, счастье жизни моей, скажи ты мне, что стало с той белолицей девочкой, которая в прошлый раз была здесь с тобой? Тимеей ее звали", - вот что хотела спросить Ноэми, но не произнесла вслух, лишь молча шла, держа руку Михая в своей руке.

С тяжелым сердцем расставался Михай с Ноэми.

Передавая ему ружье, девушка прошептала:

- Остерегайтесь. Как бы беды какой с вами не приключилось.

И, сжав его руку, она в последний раз посмотрела ему в глаза своим дивным, переворачивающим всю душу взглядом.

- Вы еще вернетесь? - с нежной мольбою спросила она.

Михай был тронут этим молящим тоном. Прижав девушку к груди, он прошептал:

- Отчего ты не говоришь мне "ты"?

Ноэми, потупясь, покачал головой.

- Скажи мне: "ты"! - настойчиво шептал Михай.

Девушка, спрятав лицо у Михая на груди, молчала.