Читать книгу - "Принцесса Клевская - Мари Мадлен де Лафайет"

Мадам ничего не знала. Ни ей, ни графу де Гишу Бард не сказал о содеянном, это стало известно лишь позже. Мадам переехала в Пале-Рояль, где прошли ее роды[143]. Она встречалась со многими, и городские женщины, понятия не имевшие о той заинтересованности, с какой она относилась к графу де Гишу, сказали однажды, не придавая этому особого значения, что он попросил назначить его командующим войсками в Лотарингии и через несколько дней едет туда.

Мадам крайне удивило подобное известие. Вечером к ней заглянул король; она заговорила с ним об этом, и он сказал, что маршал де Грамон действительно обратился к нему с просьбой о таком назначении, заверив, что сын очень того желает, и граф де Гиш в самом деле благодарил его.

Мадам была страшно оскорблена тем, что граф де Гиш без ее участия принял решение расстаться с нею. Она сказала об этом Монтале и приказала ей встретиться с ним. Та встретилась с графом де Гишем, и он, в полном отчаянии от того, что ему приходится уезжать, оставляя Мадам в неудовольствии, написал ей письмо, в котором предлагал заявить королю, что он вовсе не просил поста в Лотарингии, и тем самым отказаться от него.

Сначала Мадам выразила недовольство письмом. Тогда граф де Гиш, который был сильно разгорячен, сказал, что никуда не поедет и откажется от командования, заявив об этом королю. Вард испугался, как бы он в своем безумстве действительно этого не сделал; не хотел губить его, хотел лишь удалить. Оставив де Гиша под присмотром графини де Суассон, которая с этого дня была посвящена в тайну, он направился к Мадам просить ее написать графу де Гишу о том, что она хочет, чтобы он уехал. Ее тронули чувства графа де Гиша, в которых действительно присутствовали и благородство и любовь. Она выполнила то, чего добивался Вард, и граф де Гиш решил уехать, но при условии, что увидит Мадам.

Монтале, посчитавшая себя свободной от данного королю слова, ибо он отсылал графа де Гиша, взялась за устройство этого свидания, а так как в Лувр собирался приехать Месье, в полдень она провела графа де Гиша через потайную лестницу и заперла его в молельне. После обеда Мадам сделала вид, будто хочет спать, и прошла в галерею, где граф де Гиш простился с нею. Но тут как раз вернулся Месье. Единственное, что можно было сделать, – это спрятать графа де Гиша в камине, где он и провел долгое время, не имея возможности выйти. Наконец Монтале вызволила его оттуда, полагая, что все опасности, сопряженные с этим свиданием, остались позади. Но она глубоко ошибалась.

Одна из ее подруг, некая Артиньи[144], чья жизнь была далеко не безупречной, жестоко ненавидела Монтале. Эту девушку определила на службу госпожа де Лабазиньер[145], бывшая Шемро, время не избавило ее от страсти к интриганству, а она имела огромное влияние на Месье. Завидуя благосклонности, с какой Мадам относилась к Монтале, Артиньи следила за ней, заподозрив, что она затеяла какую-то интригу. Мало того, Артиньи обо всем поведала госпоже де Лабазиньер, одобрившей ее намерения и оказавшей помощь в раскрытии тайны, прислав для верности некую Мерло; и та, и другая оправдали доверие, заметив, как граф де Гиш вошел в покои Мадам.

Госпожа де Лабазиньер сообщила об этом через Артиньи королеве-матери, и королева-мать, движимая чувством, непростительным для столь достойной и благожелательной особы, потребовала, чтобы госпожа де Лабазиньер предупредила Месье. Таким образом принцу стало известно то, что скрыли бы от любого другого мужа.

Вместе с королевой-матерью он принял решение прогнать Монтале, ничего не сказав ни Мадам, ни даже королю, – из опасения, что король воспрепятствует этому, так как у Монтале с ним были прекрасные отношения; а кроме того, поднявшийся шум мог обнаружить вещи, мало кому известные. Заодно они решили прогнать и другую фрейлину Мадам, чье поведение оставляло желать лучшего.

И вот в одно прекрасное утро супруга маршала Дюплесси[146]по приказанию Месье сообщила двум фрейлинам, что Месье повелевает им удалиться. Их тут же без промедления посадили в карету. Монтале обратилась к маршальше Дюплесси, заклиная отдать ей ее шкатулки, ибо, если Месье увидит их, Мадам грозит погибель. Маршальша отправилась за разрешением к Месье, не назвав, однако, причину. Месье, по невероятной для человека ревнивого доброте, позволил унести шкатулки, а маршальша Дюплесси и не подумала завладеть ими, чтобы отдать Мадам. Таким образом они попали в руки Монтале, отбывшей к своей сестре[147]. Когда Мадам проснулась, Месье вошел к ней в комнату и заявил, что велел прогнать двух ее фрейлин. Мадам была очень удивлена, а он удалился, не добавив ничего более. Король вскоре прислал сказать Мадам, что понятия не имел о случившемся и что придет к ней, как только появится возможность.

Месье направился со своими жалобами и горестями к английской королеве, жившей тогда в Пале-Рояле. Та явилась к Мадам, побранила ее немного и поведала обо всем, что доподлинно было известно Месье, с тем чтобы Мадам призналась ему в том же самом, но не сказала большего.

Между Мадам и Месье произошло подробное объяснение. Мадам призналась, что виделась с графом де Гишем, но впервые, а писал он ей всего лишь три-четыре раза.

Месье почувствовал глубочайшее удовлетворение, заставив Мадам признаться ему в вещах, которые он и сам уже знал; это смягчило его горечь, и он поцеловал Мадам, испытывая лишь легкую грусть. У любого другого такое чувство, безусловно, было бы гораздо острее, а он и не думал о мести графу де Гишу, и хотя широкая огласка, какую получило в свете это дело, казалось, обязывала его к этому по долгу чести, он не проявлял злопамятства. Все свои старания Месье употребил на то, чтобы воспрепятствовать любым отношениям Мадам с Монтале, а так как та была тесно связана с Лавальер, он добился от короля, чтобы и Лавальер прекратила с ней всякие отношения. Так оно и случилось, и Монтале поселилась в монастыре[148].

Насколько можно судить, Мадам обещала порвать с графом де Гишем, причем обещала даже королю, но слова не сдержала. И Вард остался ее доверенным лицом именно потому, что у него произошла размолвка с королем. А так как Вард посвятил графа де Гиша в испанское дело, это настолько крепко связало их, что прекратить отношения было бы для них сущим безумием. К тому же Варду стало известно, что Монтале знает об испанском письме, и это заставило его относиться к ней с почтением, причину коего не могли разгадать окружающие, хотя и понимали: совсем неплохо заручиться расположением Мадам, управляя особой, принимавшей такое участие в ее делах.