Читать книгу - "Второе место - Рейчел Каск"

Мы получили еще одно короткое письмо от Л, в котором он подтвердил свои планы и указал дату приезда. Так что мы с Тони стали готовить второе место, хоть и верили в приезд Л уже немного меньше, так как принять гостя нам тогда казалось большой удачей. Вишневые деревья в пролеске были покрыты розово-белой пеленой, высоко среди стволов стояли копья весеннего солнечного света, повсюду раздавалось пение птиц; мы работали и говорили, что с того момента, как мы в первый раз готовили дом для Л и так простодушно ждали его, прошел почти год. Тони признался, что с тех пор он уже и сам пожелал приезда Л, и я не могла бы удивиться сильнее и осознать еще отчетливее, что любовь – это фатальная слабость, потому что Тони не тот, кто легкомысленно вмешивается в ход вещей, зная, что брать на себя работу судьбы – значит нести полную ответственность за последствия.

Одна почему причин, так сложно рассказать о том, что случилось, Джефферс, состоит в том, что рассказ следует за событием. Это может показаться слишком очевидным и потому глупым, но я часто думаю, что можно столько же сказать о том, что, по твоим предположениям, должно было случиться, сколько о том, что в действительности случилось. И всё же, в отличие от дьявола, эти ожидания не всегда оставляют глубокий след: от них избавляются в тот момент, когда с ними расстаются в жизни. Если я постараюсь, то смогу вспомнить, чего ожидала от встречи с Л, каково, как мне тогда казалось, будет находиться рядом и жить бок о бок с ним. Я почему-то представляла себе это в темных тонах, возможно, потому, что в его картинах их очень много и что черный цвет у него, как ни странно, выглядит энергично и радостно. А еще в эти несколько недель я, кажется, размышляла об ужасных годах до встречи с Тони, о которых в последнее время уже не так часто вспоминала. Те годы начались, так сказать, с картин Л и моего лихорадочного знакомства с ними в то солнечное утро в Париже. Было ли это величественным завершением периода зла, знаком того, что теперь я полностью восстановилась?

Эти чувства побудили меня за несколько дней до приезда Л поговорить с Джастиной о том, что произошло, куда откровенней, чем когда-либо. Не то чтобы родительская откровенность многое гарантирует! По-моему, дети, как правило, безразличны к родительским признаниям и уже давно составили собственное мнение или сформулировали ложные убеждения, от которых уже не отрекутся, так как на них основана вся их концепция реальности. Я могу принять все попытки сознательно отрицать очевидное, самообман и желание в кругу семьи называть черное белым, потому что на этом волоске висит наша вера в себя. Другими словами, Джастина не могла позволить себе знать определенные вещи и поэтому запрещала себе узнавать о них, даже несмотря на то, что сосуществующие в ней побуждения – быть постоянно рядом со мной и не доверять мне – всегда противоречили друг другу.

Я никогда не испытывала потребности быть правой, Джефферс, или выигрывать, и я очень нескоро осознала, какой белой вороной это меня делает, особенно в сфере родительства, где самомнение – будь оно нарциссического или жертвенного типа – стоит во главе всего. Иногда я чувствовала, будто на том месте, где должно быть самомнение, у меня только огромная пустота авторитета. Мое отношение к Джастине было более или менее типичным для меня: его диктовала упрямая вера в то, что истина в какой-то момент восторжествует. Проблема в том, что это может занять всю жизнь. Когда Джастина была маленькая, в наших отношениях было ощущение пластичности, движения, но сейчас, когда она стала молодой женщиной, время будто внезапно истекло, и мы замерли в тех позах, в которых оказались в момент его остановки, как в игре, где участники двигаются позади ведущего и застывают на месте, когда он оборачивается. Вот она, воплощение моей жизненной силы, не подверженная дальнейшим изменениям; а вот я, которая не в силах объяснить ей, как именно она получилась такой, какая есть.

Ее отношения с Куртом, однако, позволили мне посмотреть на Джастину под другим углом зрения. Я уже говорила, что Курт вел себя со мной так, будто всё обо мне знает, и я решила, что он исходит из всего того, что Джастина рассказала ему и чего он не имел права знать. Сначала он и к Тони относился как к особенному экземпляру, своего рода экзотическому пришельцу, и имел раздражающую привычку слегка улыбаться, когда смотрел, как Тони занимается своими делами. Тони отвечал тем, что сдавал карты мужественности и вынуждал Курта их брать.

– Курт, можешь помочь мне сложить дрова? – говорил Тони, или, – Курт, нужно отремонтировать заборы на нижнем поле, и одному мне не справиться.

– Конечно! – отвечал Курт с легкой иронией, поднимаясь со стула и аккуратно подворачивая свои идеально выглаженные брюки.

Как и следовало ожидать, в таком режиме у него вскоре развилась детская привязанность к Тони, и он начал гордиться собственной ловкостью и тем, что приносит пользу, хотя Тони не собирался так легко отпускать его.

– Тони, давай прополем грядки у фруктового сада? Я заметил, что там всё заросло сорняками, – говорил он, когда Тони читал газету или ничем не был занят.

– Не сейчас, – отвечал Тони совершенно невозмутимо.

Видишь ли, Джефферс, Тони отказывается воспринимать что бы то ни было как игру, и таким образом он показывает, как много другие люди играют в игры и как все их представления о жизни вытекают из субъективности состояния игрока. Если порой это означает, что он не может присоединиться к веселью, не беда: стрелка компаса всегда отклоняется в его сторону, потому что жизнь, в конце концов, серьезная штука, и без здравого смысла и практичности Тони веселье в любом случае закончится довольно быстро. Но я люблю веселье, мне оно нужно, и я не такая практичная, как Тони, и поэтому часто оказываюсь без дела. Без дела! Я страдаю от этого с того самого момента, как приехала жить на болото. Я слишком много времени провожу в ожидании.

Я решила попробовать узнать Курта получше, но сразу же встретила непреодолимое препятствие.

– Курт, где ты вырос?

– Мне повезло вырасти в полной семье.

– Что делает твоя мать? Чем занимается?

– Моя мать многого добилась в своей сфере и вместе с тем успевала посвятить себя семье. Я никем так не восхищаюсь, как ей.

– А твой отец?

– Мой отец построил свой бизнес и теперь свободен делать всё, что приносит ему радость.

И так далее, Джефферс, до бесконечности – все эти позитивные утверждения, каждое с крошечным осколком внутри, который как будто предназначался специально для меня. Джастина была с Куртом на удивление покладистой и ласковой, бросала все занятия и кидалась к нему по первому зову. Иногда я смотрела, как они идут вместе через пролесок или спускаются к болоту, склонив головы, и мне казалось, они выглядят как пожилая пара, маленький старый муж и его жена, подводящие итоги на последнем отрезке жизни. По утрам она даже носила ему чай в спальню! Но они оба потеряли работу, и им были нужны деньги, и как бы нам ни нравилось жить с ними, пока они не придумали новый план, они продолжали жить на нашей территории и на наши деньги, и мы все четверо это знали.

Л написал, что приедет на пароме! Мы были немного озадачены, так как большинство паромов, курсирующих на дальние расстояния, пока не ходили, и мы ожидали, что он приедет другим способом. Но тут он написал, что прибудет в портовый городок, расположенный на юге в двух часах езды от нас, и спросил, можем ли мы его встретить.

– Должно быть, это частный катер, – сказал Тони, пожимая плечами.

Настал день, и мы с Тони сели в машину, оставив