Читать книгу - "Время химер - Бернард Вербер"

– Я не ревнивый, ты сможешь и дальше с ним спать.

– Зато он – ревнивец, и какой! Ты и так сталкиваешься с проблемой смешанных пар из Диггеров и Наутилусов, зачем тебе головная боль еще и с Сапиенсами из Валь Торанса?

Он внимательно на нее смотрит и не удерживается от смеха.

– Я слишком тебя уважаю, чтобы настаивать. Хотя бы доставь мне удовольствие, доешь жареных слизней.

Довольная, что легко отделалась, Алиса набирается смелости и глотает это кушанье, вызывающее у нее рвотные позывы.

– У меня к тебе, Матушка, еще один важный вопрос, – серьезно продолжает Гадес. – Если тебе не удастся вернуть мир между нами и Наутилусами, то можно будет рассчитывать на твое посредничество для заключения военного и экономического союза между Диггерами, Сапиенсами и Ариэлями?

63

Внизу припекает.

Пролетая над Руаном, Соланж и Алиса видят издали столбы дыма.

– Может, снизишься? – просит Алиса.

Крылатая женщина приближается к затянутому дымом участку. То, что они видят, превосходит любую фантазию.

Всплывшая подводная лодка и подземный снаряд ведут перестрелку. На берегу напропалую палят друг в друга солдаты-Диггеры в черно-сером и Наутилусы в темно-синей форме со светло-голубыми вставками. Сверху все они похожи на муравьев.

Диггеры то и дело застают неприятеля врасплох, вылезая из-под земли на берегу реки, и навязывают ему рукопашный бой.

– Поднимайся, Соланж, не хватало поймать шальную пулю!

Соланж набирает высоту и продолжает полет. Они видят на берегу Сены еще одно поле боя между черной и синей пехотой, поддерживаемой подземными машинами и субмаринами.

Вдали синеет Ла-Манш. Алиса показывает Соланж Довиль, город, который она хорошо знала в молодости.

Город изрядно изменился. Алиса видит с неба поля зерновых и обширные участки с солнечными панелями.

Ариэли используют падение воды с плотины, Диггеры – воздух, вращающий лопасти ветряков, Наутилусы – солнечный свет. Все гибриды производят еду и электроэнергию. Технологически они автономны.

В порту Довиля бурлит жизнь. У пирса стоят многочисленные корабли и субмарины, продолжением ему служат узкие понтоны. Всюду военные в синей форме, крыши построек утыканы вращающимися башенками с пулеметами.

Алиса просит Соланж приземлиться у казино. Но посадке мешает нападение чаек. Птицы явно раздражены их появлением.

Вооруженные часовые-Наутилусы, заметившие гостей, отпугивают чаек оружейной пальбой. Соланж опускается на пляж. В этот раз их встречает еще более представительная делегация, чем у Диггеров: их окружает десяток «синих», Наутилусов. Все они очень молоды и не узнают Алису. Они молча ведут обеих в казино, превращенное в дворец. В тронной зале, увешанной военными картами, восседает монарх в окружении своих офицеров, кавалеров многочисленных боевых наград. Их оживленная беседа продолжается как ни в чем не бывало.

– Здравствуй, Посейдон, – окликает его Алиса, уязвленная отсутствием интереса к своей персоне.

Предводитель Наутилусов требует тишины.

– Какими судьбами к нам, Матушка?

Он безразличен, не то что Гадес.

– Ты не рад меня видеть?

– Мы здесь не привечаем чужих, – отвечает правитель Наутилусов, пряча глаза.

Попытаюсь задобрить. Голыми руками его не возьмешь.

– Ты добрался до моря, осуществил мечту своих соплеменников. Поздравляю!

– Что ж, спасибо, – отвечает Посейдон, заметно сбитый с толку. – После вашего ухода мы погрузились на баржу и поплыли вниз по Сене. Доплыли до Гавра[64], а оттуда вдоль берега сюда, в Довиль.

– Успешно разместились? – продолжает Алиса светскую беседу, как будто перед ней просто знакомый.

Сначала правитель Наутилусов колеблется, стоит ли продолжать, но потом делает своим офицерам знак, чтобы они оставили их вдвоем.

– Скажу честно: не очень. Возникли проблемы с местным населением.

– С уцелевшими Сапиенсами?

– Нет, с дельфинами. Группа наших преследовала косяк сардин и подверглась нападению стаи дельфинов, тоже претендовавших на улов. С обеих сторон были убитые и раненые. Если дельфинов потревожить, они превращаются в грозных противников.

– Между прочим, они – ваши предки, – напоминает ученая.

– Над установлением мира пришлось здорово потрудиться, – говорит Наутилус, не отвечая на замечание матери.

– Но ты его достиг.

– Один из наших спас от акулы дельфиненка. Это все изменило. Между Наутилусами и дельфинами наладилось естественное сотрудничество для борьбы с зачастившими сюда акульими стаями. Нас объединил общий враг.

– Сотрудничество с дельфинами? Как же вы общаетесь?

– Научились их языку. – Он издает несколько пронзительных звуков. – При встрече дельфины первым делом разбираются, кто главный, кто равный, кто подчиненный. Подчиненные – мы. И кстати, ты, раз не можешь задержать дыхание даже на пару минут.

Это сказано пренебрежительным тоном, не понравившимся Алисе.

– Следующая ступень в их иерархии – видовая принадлежность. Вот как все расположено сверху вниз: дельфины, киты, акулы, мы. Ниже – остальные виды, едва держащиеся на воде.

Что это за игра? Он вздумал меня унизить?

– И только после этого можно представиться своим именем. Когда ты внизу, изволь склонить голову в знак подчинения.

– Первый раз слышу, – отвечает Алиса вежливым тоном, делая вид, что не уловила намека.

– Честно говоря, дельфинов интересуют в жизни три вещи: игра, спаривание, еда. В произвольном порядке.

– Такова жизнь, – соглашается Алиса. – Все мы так запрограммированы, они тоже, только на свой манер.

– Ну да, вот только по части спаривания они перегибают палку… В прежнем вашем обществе Сапиенсов они прослыли бы маньяками и извращенцами. Сколько раз нам приходилось защищать от них наших женщин!

Она замечает, что Посейдон говорит о дельфинах почтительным тоном.

Он обрел свои животные корни. С этими предками у него явно больше общего, чем с моими.

– Меня даже удостоили чести знакомства с их царем, весьма внушительным старым дельфином. Представь, ему сто лет!

У дельфинов долгий срок вынашивания, следовательно, продолжительность жизни тоже дольше. Дерево с глубокими корнями вырастает выше других. Посейдон неосознанно стремится внушить мне, что Наутилусы сильны своим качеством, тогда как Диггеры – количеством.

Срок вынашивания влияет, похоже, на продолжительность жизни. Летучие мыши живут не дольше сорока лет, кроты – двадцати. Даже мы, Сапиенсы, достигли перед войной средней продолжительности жизни в восемьдесят лет.

Посейдон продолжает:

– Он стар и мудр, постиг много такого, о чем ни вы, Сапиенсы, ни даже мы, гибриды, еще не имеем представления. Его зовут @#*.

Произнесенное Посейдоном имя больше похоже на свист и пощелкивание, примерно так звучит язык южноафриканских бушменов[65].

– Мне повезло побеседовать с @#*. Сначала он отнесся ко мне свысока, ему важно было подтвердить свое территориальное первенство. Он дал мне понять, что мы не только чужаки, но и глупцы. Но я усмирил свою гордыню и сумел ему доказать, что мы можем быть ему полезны. Мы провели переговоры и заключили договоры о сотрудничестве.