Читать книгу - "Б.Б. и др. - Анатолий Генрихович Найман"
Аннотация к книге "Б.Б. и др. - Анатолий Генрихович Найман", которую можно читать онлайн бесплатно без регистрации
Первая публикация (в 1997 году) романа Анатолия Наймана «Б.Б. и др.» вызвала если не скандальную, то довольно неоднозначную реакцию культурного бомонда. Кто-то определял себя прототипом главного героя (обозначенного в романс, как Б.Б.), кто-то узнавал себя в прочих персонажах, но и в первом п во втором случаях обстоятельства и контексты происходящего были не слишком лестны и приличны… (Меня зовут Александр Германцев, это имя могло попасться вам на глаза, если вы читали книгу Анатолия Наймана «Поэзия и неправда». Я был близок, если не сказать принадлежал, к тому кругу молодых ленинградских поэтов, который он описывает… Он уговорил меня рассказать о Б.Б., объясняя это гем, что фигура его общеинтересна, что мы знали его одинаково близко… Его я зато заставил согласиться на магнитофон: никогда не любил писать длинные веши… Все, что здесь написано, — правда, под каждой страницей готов подписаться — так, как подписывался в свое время под протоколом допроса. Короче говоря, я этого не писал.)
К концу второй недели без какого-либо сдвига во внутренних побуждениях, а только по привычке ставить ногу на территорию, которую когда-нибудь для чего-нибудь можно будет использовать, то есть на всякий случай, он решил прозондировать — что в его представлении означало утоптать под себя — почву. За очередным чаем, отодвигаемым ежедневно за полночь его поздними возвращениями из разных гостей, он сказал, что наконец познакомился с настоящими диссидентами, теми, которые свалили режим в реальности, а не вилами по воде, — решительными, крепкими, без комплексов, ребятами из бывшего ЦК комсомола. Нарочно сказал «ребятами», чтобы выразить свое к ним отношение, презрительно-оппозиционное. Иначе говоря, чтобы и поддразнить присутствующих, и не принимать искусственно парадоксальную позу. Хозяин, или исполняющий, как насмешничал над ним про себя Б.Б., обязанности хозяина, завелся, что называется, с пол-оборота и стал вопить, что если сатана сатану, то бишь комсомол гэбуху, изгоняет, то он разделился сам с собою и как же устоит царство его. На что Б.Б. заметил заготовленно и, как ему со стороны представлялось, с шармирующим хозяйку подтруниванием, что сатана — дело тонкое, прочитал строчку из начала «Фауста» и закончил: «Что истинные диссы — они, а не маргинальные борцы с режимом с централизованно прослушиваемых кухонь, утверждаю я, фирменный и зарегистрированный открытым заседанием районного суда борец с режимом». И тогда тот, кого он облагодетельствовал, устроив, бесхозного, подмерзшего и в фурункулах, в эту теплую светлую квартиру, очень спокойно произнес: «Аферист. Обыкновенный оборотистый аферист. Ничего не имею против, только статья другая: ни к 70-й, ни к 190-й ты не имеешь ни малейшего отношения». А она посмотрела на Б.Б. весело и подтвердила: «Тамань». Вроде как «аминь».
В общем, надо было съезжать. И, в общем, нечего было валять дурака, рассчитывая на чудесное устройство обстоятельств. Сказка, подталкиваемая всесокрушающей, избавленной от ослабляющих чувствований внутренней энергией, почти идеально механистической, кончилась вместе с неповрежденностью этой энергии. Все в ней складывалось, все психические силы, и все намечаемые цели, и беспримесные желания именно их добиться, и в холодном душевном огне все это сплавлялось, и безукоризненно ровным, неостановимым прессом сердцебиения выковывалось в пулю, от которой не было спасения обстоятельствам. Как миленькие, сходились они концентрическими кругами и пробивались по оси. Что говорить, сказка! Но известь, что ли, попала в металл из крови: желания первые потеряли былую упругость, чуть-чуть окостенели, стали отставать от ядра. Совершенной формы капсула, в которую собиралась энергия во всей полноте, целости и насыщенности, дала миллимикронную трещину и, как еще невидимо для глаза надбитое яйцо, стала сминаться от столкновений с более вялыми, хрупкими, кривыми. Желаемое перестало быть безоглядно желанно, и к Б.Б., безошибочно сконструированному на достижение желаемого, сразу приноровились и научились худо-бедно справляться. Нечего было валять дурака и надеяться, бессознательно избегая анализа и прикидок, на избавление от неприемлемой, неприятной, недопустимой обстановки перемещением, примитивно материальным, тела в иной, новый — да самое-то угнетающе тоскливое, что никакой не иной и не новый — антураж, за которым грубо ждут все те же три, четыре, пять предлагаемых жизнью вариантов. То же самое, только искусственнее и затруднительнее практически. Москва встречалась с Ленинградом в Бологом, вот размазанный до Бологого Ленинград и разжиженная до Бологого Москва ему в лучшем случае и светили.
По чести говоря, убираться следовало тут же, немедленно, прямо сейчас собрать вещички — и в ближайшую гостиницу, но плевать ему было на честь, и на мнение о нем хозяев, и на них самих. На завтра назначена была встреча с неким немыслимым стариком Паниным, ходячей — а может, сидячей в инвалидном кресле, а то и лежачей в кровати — историей конструктивизма, разысканным через других безвестных, более молодых стариков и старух. Все они при ближайшем рассмотрении оказывались злыми, друг друга терпеть не могли, за сообщаемые сведения, как правило, ничтожные и взаимозаменяемые, норовили быстренько тяпнуть гонорар, объявляя важно: «Это будет вам стоить сто долларов», быстро, еще до его ответа, уступая: «Ладно, пятьдесят», жалко кончая: «Хорошо, давайте десять, просто символически». И этот бессмертный Панин от них, наверное, уже научился. Ах, ангельское старичье его, Б.Б., юности, благодарное за то, что ими хоть кто-то интересуется! Хранящее воистину бесценные — и потому что истлевали никому не нужные, и потому что стоить могли тысячу, миллион, неизвестно сколько — сокровища: рукописи, ноты, холсты, попади они (и попадали, и конкретно через него) на любой аукцион, хоть Сотби, хоть Филлипс. Отдающее их за так, признательное за десятку, не говоря уже за сотню, которую Б.Б. у них от широты душевной и по совести на столе оставлял. Признательное жизни за то, что когда-то от нее получали, что пережили, выжили, что могут это вспоминать, что это кому-то понадобилось.
Панин оказался не злым, а злющим, карикатурно. Ему было девяносто семь, скелет, обтянутый пленкой, но скелет фундаментальный, ширококостный, упруго и крепко, как для ненецкого чума, слаженный. Б.Б. так и не понял, сам ли заметил это сходство, или Панин, в первой же фразе упомянув, что последний год ссылки жил в чуме, ему подсказал. Я бы и посейчас, продолжил он, там жил, в идеальном-то воздухе, на идеальном морозе, глотая идеальный рыбий жир в окружении идеальных немытых женщин. Как Гоген, но реально: не напоказ и не кокетничая. И еще сто лет бы жил, если бы не этот тресковый пузырь, тухлый клоун Витька Шкловский. Ему же надо было поддерживать репутацию, писать книги, а сам умел только расписываться в платежных ведомостях. Он брал все мои мысли, начиная с «Зоо». «Гамбургский счет» — я, от начала до конца. Не стеснялся абсолютно. Через первого секретаря Игарки выпер меня оттуда и еще всем раззвонил, что вызволил и спас от смерти. И, конечно, открылось четвертое дыхание, третья молодость, второе рождение — и, конечно, ленинско-сталинская премия.
Приехали поживиться? — спросил он Б.Б. без перехода. Чем бог пошлет? Он пошел ставить чай, двигался спокойно и свободно, разве что с излишней осторожностью, как в темной чужой комнате. Значит, раннии конструктивизм, — сказал с кухни, не повышая голоса, так что Б.Б. пришлось к нему выйти. Ранний, когда конструировать еще было не из чего, да? Стратостат, надутый, как Витька Шкловский, и к нему привешен сарай на три тысячи коек, слепленный из штукатурки, так? Есть, есть, есть.
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим впечатлением! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Оставить комментарий
-
Гость Елена12 июнь 19:12 Потрясающий роман , очень интересно. Обожаю Анну Джейн спасибо 💗 Поклонник - Анна Джейн
-
Гость24 май 20:12 Супер! Читайте, не пожалеете Правила нежных предательств - Инга Максимовская
-
Гость Наталья21 май 03:36 Талантливо и интересно написано. И сюжет не банальный, и слог отличный. А самое главное -любовная линия без слащавости и тошнотного романтизма. Вторая попытка леди Тейл 2 - Мстислава Черная
-
Гость Владимир23 март 20:08 Динамичный и захватывающий военный роман, который мастерски сочетает драматизм событий и напряжённые боевые сцены, погружая в атмосферу героизма и мужества. Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев