Читать книгу - "Я взлечу - Энджи Томас"

– Заткнись! – смеюсь я, и она тоже хохочет. Я уже почти забыла, как звучит ее смех. – Я охренеть как соскучилась.

– Я тоже. Слушай, у меня мало времени, но я не могла не позвонить. Жулик сказал, ты сегодня выступаешь. Давай, задай всем жару! Если опять сольешь выступление, я сбегу и надеру тебе жопу. Мамой клянусь.

Это она имеет в виду, что любит меня. Про Королей я ей рассказывать не буду. Незачем ей еще об этом переживать.

– Не волнуйся, у меня все под контролем.

– Слушай, а меня, по ходу, довольно скоро выпустят, – говорит тетя. – Адвокат считает, что получится добиться минимального срока. Тем более что на мне же нет никаких насильственных преступлений.

Вернее, ее на них не поймали. Но меня все устраивает.

– Офигенно.

Возвращается Суприм и как-то странно смотрит на Жулика. Тот изучающе разглядывает его, как бы говоря: «Какие-то проблемы?»

Суприм поворачивается ко мне и показывает на часы.

– Мне пора, – говорю я тете.

– Ага, устрой там всем, звезда, – желает она. – Нет предела!

– Мы всех уделаем, – отвечаю я. – Я тебя люблю.

– Ну, разнюнилась. И я тебя. Теперь иди покажи всем.

Я со слезами на глазах возвращаю Жулику телефон.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Иди жги. За Пуф!

Мы с Сонни и Маликом выходим в коридор, к Суприму. Он обнимает меня за плечи, прижимает к себе.

– Значит, водишься с ПСами? – шепчет он. – Решила послушать меня и косить под бандитку?

Я отстраняюсь.

– Нет, это не мое.

Мы выходим в зал, и нас ударяет волна шума и света. Зал забит до отказа, но перед нами все равно каким-то чудом расступаются. Суприм ведет меня к рингу. Мне дают пять и хлопают по плечу – все стараются меня потрогать, как бы желая удачи.

– Итак, – говорит Хайп толпе, пока мы идем к сцене, – ее история началась здесь, на Ринге, и с тех пор она взлетает все выше, и да, это отсылка. – Какой же он придурок. – Сегодня свой новый сингл исполнит Бри, дайте шума!

Я протягиваю Сонни с Маликом кулак. Она стучат в него своими, мы хлопаем друг друга по плечу и показываем знак «виктори».

– Бам!

Мы все еще Несвятая Троица.

– В этот раз не зассы, – говорит Сонни. – А то придется от тебя отречься, а мне влом.

Я поджимаю губы. Он ухмыляется.

Суприм отодвигает канаты, давая мне подняться, и вручает микрофон. На меня падает луч прожектора, как и много недель назад. Толпа оглушительно вопит.

Я, сощурившись от света, всматриваюсь в толпу. Брат, Джоджо и Кайла сидят у самого ринга. К ним садятся Сонни с Маликом. Рядом устроились Джеймс и Суприм. Неподалеку примостился Жулик. А сзади что-то блестит…

Мне ухмыляются полным ртом серебра. Король в серой шапке приподнимает цепь моего отца и вытягивает губы трубочкой. Его дружки фыркают.

Жулик замечает, куда я смотрю, и оборачивается. Отсюда его не слышно, но я читаю по губам: «Да ну нахер!» Поймав мой взгляд, он безмолвно задает роковой вопрос: «Хочешь, разберусь?»

– И-и-и-и… ты представляться будешь или как? – спрашивает Хайп. Я и забыла, что он стоит рядом. Черт, да я вообще забыла, где я. – Только не говори, что опять сольешься. Я буду звать тебя Королева Быстрых Сливов. – И включает барабанную дробь. Кто ему вообще сказал, что у него есть чувство юмора?

Король поднимает цепочку повыше, его дружки ржут. Жулик снова спрашивает глазами: «Можно, я с ними разберусь?»

– Вы все собрались послушать песню? – выкрикивает Хайп. Толпа согласно гомонит. – Ну что, поехали!

Включается бит.

Мне нужно дождаться хука и зачитать куплеты Ди-Найса. Суприм и Джеймс довольно наблюдают за мной, как будто я стала ручным псом и сейчас буду показывать цирковой номер.

А еще у пса есть поводок… повод. Повод для разборок. У злобно смотрящих из зала Королей и Жулика, Послушника из «Кленовой рощи», такой повод есть. А Джоджо мечтает вырасти и быть как они. И после этой песни наверняка захочет еще сильнее. А еще я сейчас сделаю ровно то, в чем обвинил меня Хайп: зачитаю то, что не я писала.

Писала – плясала. Под чужую дудку. Скакала – ручным псом.

«Псом» можно зарифмовать со словами «сон», «тон»… «Клон».

Все очень долго считали меня клоном, копией папы. Для Суприма я такая же марионетка, как он. А вот Трей сказал, что я дар, и для мамы я чудо. Кем бы я ни была, я все равно дочь своей мамы и сестра Трея.

«Сестра» – при правильной подаче с этим словом можно много что зарифмовать. А «дочь» рифмуется с «точь-в-точь». Джоджо хочет быть точь-в-точь как я.

Но какой он меня видит? Он понял мою песню неправильно, как Эмили, как Короли. Они все ошибаются. «Ошибка» рифмуется с «отсидкой». Может, еще не поздно поучиться на своих ошибках, чтобы никому здесь не светила отсидка?

– Выключите, – прошу я в микрофон.

Бит прекращается. По толпе бегут шепотки.

Суприм хмурится. Я слышу голос Джеймса:

– Это еще что?

Плевать на них.

– Я должна была сегодня исполнить свою новую песню, но я лучше поделюсь с вами кое-чем личным. Вы как, согласны?

О да, еще как согласны, понимаю я по оглушительным хлопкам.

– Ого, сейчас будет фристайл! – говорит Хайп. – Мне включить бит?

– Нет, спасибо, мистер дешевый Хайп. – Все смеются.

Я закрываю глаза. Внутри меня созрело много слов. Надеюсь, Джоджо поймет их правильно.

Я подношу к губам микрофон, и слова летят в толпу:

Я не стану посмешищем,

не стану марионеткой,

не дам повода лезть в разборки вчерашним детям.

не стану стоять на сцене, повторять то, что не писала,

и под дудку плясать, скакать ручным псом,

я не клон.

Я ведь чья-то сестра,

чья-то дочь,

мой пример другим может помочь,

кто-то хочет быть мной точь-в-точь.

А еще я звезда,

я талант,

зовите меня так,

но у меня нет ствола,

и нет, я не продалась.

В Саду часто есть нечего

и сердца холодней, чем лед,

нас система ебет, пардон,

ну а я выебу ее.

Ваши стереотипы

говорят, что вы мыслите со скрипом.

Я чернокожая типа,

значит, буду читать про бандитов,

чтобы вы карманы набили,

а меня все клеймили убийцей.

Только вот в чем фишка:

шишки гребут баблишко,

лишь когда мы реально мутим делишки.

У вас виноват рэп, вы не там виноватых ищете.

Хип-хоп призывает к насилию?

Мы читаем про то, что видим.

Я сказала, что видела,

вы сказали, что это мои дела, —

нет.

Я королева, вам не украсть мою корону.

Я вашу банду задеть не хотела, простите, не надо крови.

В нашем районе

любой замес ведет к отсидке,

пока не поздно, учитесь на чужих ошибках.

Я не закрою рот, не скажу мечте: «Умри»,

ведь любой бриллиант начинается с Бри

и меня не купить.

Толпа взрывается аплодисментами.

– Бри! Бри! Бри! – скандирует весь зал. Стены ходят ходуном. – Бри! Бри! Бри!

Кто не скандирует? Только Короли, Джеймс и Суприм. Джеймс, качая головой, идет к двери, Суприм выбегает за ним. Напоследок он оглядывается на меня. Его глаз за очками не видно, но на лице ясно читается: «Ты все испортила».

Я опускаю руку с микрофоном. В детстве я вставала перед зеркалом, подносила ко рту щетку для волос и представляла, как толпа выкрикивает мое имя. Но такого я даже вообразить не могла. Не знала, что можно такое почувствовать. Я ведь впервые в жизни чувствую, что я на своем месте. Делаю то, что должна. Для чего создана. И то же самое я бы чувствовала, даже если бы зал молчал.

Когда тетя Пуф только подсадила меня на хип-хоп, Nas рассказал мне, что весь мир мой, и я поверила, что однажды это может сбыться. Теперь я стою на сцене и понимаю: сбылось.

Эпилог

Страница плывет перед глазами, я реально не могу разобрать ни слова.

Смотрю на телефон.

– Долго мы уже занимаемся?

Кертис тоже проверяет телефон.

– Всего два часа, принцесса.

– Всего?! – возмущаюсь я.

По полу моей спальни разложены учебники по подготовке к ACT и ноутбуки. Завтра очередной тренировочный тест. До настоящего чуть больше месяца. Кертис часто заходит ко мне поготовиться вместе. По-моему, я уже готова, хотя наши занятия обычно и переходят во что-то другое.

Кстати об этом.

– Может, сделаем перерыв?

– Ты серьезно? – спрашивает Кертис.

– Серьезно.

– Дай-ка угадаю… лучше займемся вот этим?

Ухмыльнувшись, он быстро чмокает меня в губы, второй раз, третий, и вот мы уже валяемся на полу и целуемся, а на нас глядят канарейки Твити.

Мы с мамой и Треем переехали сюда меньше недели назад, я просто не успела обустроить комнату как-то иначе.

– Эй! – В дверях стоит Трей. Мы тут же размыкаем объятия. – Это ни фига