Читать книгу - "Гордость и гордыня - Джейн Остин"

Миссис Гардинер стояла чуть позади нее, и, когда Элизабет замолчала, мистер Дарси осведомился, не представит ли она его своим друзьям. K такому доказательству вежливости она была совершенно не готова и с трудом удержалась от улыбки при мысли, что он ищет знакомства с одними из тех, мысль о ком столь возмущала его гордыню, когда он делал ей предложение! «Каково же будет его удивление, — подумала она, — когда он услышит, кто они такие! Он ведь, кажется, полагает, что они принадлежат к высшему обществу!»

Тем не менее она незамедлительно познакомила его с ними, а объясняя, кем они ей приходятся, исподтишка посмотрела, как он это перенесет, и почти не сомневалась, что он тут же поспешит удалиться. Что их родство его удивило, сомнений не вызывало, однако он перенес это открытие стойко и не только не поспешил прочь, но повернулся и пошел назад вместе с ними, вступив в беседу с мистером Гардинером. Элизабет не могла не обрадоваться, не могла удержаться от торжества. Теперь он узнает, что у нее есть родственники, за которых можно не краснеть, и это было очень утешительно. Она внимательно прислушивалась к их разговору и ликовала при каждом замечании, каждой фразе ее дяди, которые свидетельствовали о его уме, его вкусе или безупречности манер.

A они вскоре заговорили о рыбной ловле, и она услышала, как мистер Дарси с величайшей учтивостью пригласил его удить здесь в речке, когда бы он ни захотел, пока будет оставаться по соседству, и даже снабдить его рыболовными принадлежностями, а по дороге указывал заводи, где рыба клюет особенно хорошо. Миссис Гардинер, которая шла под руку с Элизабет, бросала на нее удивленные взгляды. Элизабет помалкивала, но ей чрезвычайно льстила подобная обходительность мистера Дарси, ведь она, несомненно, предназначалась для нее. Однако и ее удивление было огромным. То и дело она повторяла про себя: «Почему он настолько изменился? Чем это вызвано? Не может быть, чтобы его манеры стали настолько мягче из-за меня, ради меня! Мои упреки в Хансфорде не могли вызвать подобной перемены. Невозможно, чтобы он продолжал меня любить!»

Некоторое время они шли таким порядком — Элизабет с тетушкой впереди, два джентльмена позади, но, когда они спустились к воде посмотреть редкостное водяное растение, произошла небольшая перемена. Причиной явилась усталость миссис Гардинер, которая предпочла теперь опираться не на руку Элизабет, но на более сильную руку своего супруга. Место рядом с ее племянницей занял мистер Дарси, и так они пошли дальше. Недолгое молчание первой нарушила Элизабет. Она хотела дать ему понять, что приехала в Пемберли, только когда ее заверили, что его там не будет, и поэтому сказала, что его, видимо, в этот день не ждали.

— Ваша экономка, — добавила она, — упомянула, что вы будете здесь никак не раньше завтрашнего утра, да и прежде, чем покинуть Бейкуэлл, мы удостоверились, что вас пока в Пемберли не ожидают.

Он объяснил, что его намерения действительно были такими, но неотложное дело к управляющему поместьем заставило его на несколько часов опередить своих друзей, с которыми он выехал из Лондона.

— Они прибудут завтра утром, — продолжал он, — и среди них есть и ваши знакомые — мистер Бингли с сестрами.

Элизабет ответила лишь легким наклоном головы. Ее мысли мгновенно воскресили минуту, когда имя мистера Бингли было в последний раз упомянуто между ними. И, если судить по цвету его лица, ему вспомнилась та же минута.

— С ними есть еще одна молодая особа, — продолжал он после паузы, — которая очень хотела бы иметь удовольствие познакомиться с вами. Вы дозволите мне — или я прошу слишком о многом? — представить вам мою сестру, пока вы будете гостить в Лэмтоне?

Такая просьба ее совершенно ошеломила, и она так растерялась, что не знала, как ответить. Ей тут же стало ясно, что желание познакомиться с ней мог внушить мисс Дарси только ее брат, и, если не думать о дальнейшем, оставалось лишь радоваться. Было очень приятно убедиться, что, несмотря на свою обиду, он не стал думать о ней дурно.

Теперь они шли молча, погруженные в свои мысли. Элизабет чувствовала себя неловко. Нет, это невозможно! И все-таки она была польщена и обрадована. B его желании познакомить ее со своей сестрой она видела лучший из комплиментов. Они уже далеко опередили остальных, и, когда дошли до экипажа, мистер и миссис Гардинеры отстали от них на четверть мили.

Он пригласил ее войти в дом, но она сказала, что не устала, и они остались стоять на лужайке. B такие минуты можно сказать многое, и молчание становилось все более неловким. Ей хотелось заговорить, но на каждую тему, казалось, был наложен запрет. Наконец она вспомнила про свое путешествие, и они побеседовали о Матлоке и Довдейле с большим упорством. Однако время и ее тетушка двигались очень медленно, и даже эта тема почти истощилась, когда их тет-a-тет был наконец прерван.

Когда мистер миссис Гардинеры подошли к ним, последовали настойчивые приглашения войти в дом и перекусить перед дорогой, но они отказались и простились с величайшей учтивостью с обеих сторон. Мистер Дарси подсадил дам в экипаж, лошади тронулись, и Элизабет увидела, как он медленно направился к дому. Ее дядя и тетушка тотчас принялись обсуждать его и дружно признались, что он оказался несравненно лучше, чем они ожидали.

— Он держался так безупречно, учтиво и без малейшей спесивости, — объявил ее дядя.

— Нет, в нем есть какая-то важность, — возразила его супруга, — но лишь в наружности, и она идет ему. Я могу только повторить за его экономкой: хотя некоторые люди и называют его гордецом, я в нем ничего подобного не заметила.

— Его поведение с нами чрезвычайно меня удивило. Не просто учтивое, но истинно обходительное. A причин для подобной обходительности нет. Ведь с Элизабет он едва знаком.

— Разумеется, Лиззи, — сказала ее тетушка, — он не такой красавец, как Уикхем, или, вернее, в нем нет очарования Уикхема, но черты его лица очень благородны. Почему ты говорила нам, что у него невыносимые манеры?

Элизабет, как могла, попыталась оправдать себя. Сказала, что он ей, когда они встретились в Кенте, понравился больше, чем прежде, и что таким обходительным, как в этот день, она еще никогда его не видела.

— Впрочем, возможно, любезен он только на словах, как в обычае у сильных мира сего, — заметил ее дядя. — Поэтому я не приму приглашения половить рыбу в его речке. Что, если он передумает и попросит меня удалиться из его парка?

Элизабет чувствовала, что они совершенно не поняли его характера, но промолчала.

— Теперь, когда мы его видели, — продолжала миссис Гардинер, — я, право, не в силах понять, как он мог поступить с кем-то так жестоко, как поступил с бедным Уикхемом. По его лицу никак не скажешь, что у него дурная натура. Напротив, когда он разговаривает, в выражении его губ есть что-то очень приятное. И достоинство в осанке, которое мешает думать, что сердце у него злое. Ну а добрая старушка, водившая нас по дому, аттестовала его наипревосходнейшим образом! Иногда я еле удерживалась, чтобы не рассмеяться. Однако, полагаю, он щедрый хозяин, а это в глазах прислуги делает его воплощением всех добродетелей.