Читать книгу - "Любимая звезда - Анна Радзивилл"

– Или он тебя. Ты о нём-то подумала?

О нём-то я и не подумала. Но совершенно ясно: именно такого мне и не надо. А с другими-то будет ещё труднее, чужая душа – потёмки… Кого же мне искать?

– Искать никого не надо. Он сам тебя найдёт.

– Сам? Вот именно этого я как раз и боюсь.

– Пойми ты, наконец, жизнью управлять должен мужчина. А не женщина.

– Как это? Почему? А равноправие?

– Потому что ты не создана властвовать. Ты создана руководить властителем.

– Ничего себе! Это какую же душевную чуткость надо иметь… Как тонко понимать другого человека! Да у меня на всё это никогда и мозгов не хватит.

– Хватит.

– А если он дурак?

– Один главнокомандующий-дурак всё равно будет лучше двух самых умных. Два главнокомандующих просто не нужны. Не бойся, он далеко не дурак.

Похоже, что Кавот и в самом деле существует. А Прекрасный меня просто воспитывает.

– И вот тогда я и сумею написать эту контрольную?

– Да.

* * *

Тот день, когда Кавот всё-таки прорезался, наступил внезапно. Я уж как-то и ждать перестала.

В Москве, на культурном форуме кто-то твёрдо взял меня за локоть, сказал весело:

– Ну, наконец-то… Нашлась!

Я подняла голову и потонула в этих прозрачных чайных глазах. Невероятных!

Мы взялись за руки…

Никаких колец на руках у него не было.

Сколько времени не хватало мне этого человека! Годы! Каждый день!

Он спросил тихо, но весело:

– А можно я не буду ждать больше, когда ты мне позвонишь?

Неужели любовь – это тайна, ещё не понятая и не открытая?

* * *

Из всех перемещений по планете самое волнующее – это поездка на отдых с любимым человеком.

Как собираться, что взять с собой?

В панике репетировала я перед зеркалом новые причёски с заколками, шпильками и всяческими хваталками для волос, потому что моим обликом в бигуди он ещё не успел насладиться. Не доставлять же ему это удовольствие в дороге?

В тряпочном ударе металась я по магазинам, а портниха вообще потеряла со мной чувство юмора.

Впереди был омут, в который придётся прыгать. Причём вниз головой.

А отправиться мы решили на юг России, в мою Швейцарию. Сейчас там никого нет, зимой люди там не живут.

Сама я зимой тоже никогда там не бывала. И не очень-то представляла, что же нас там ждёт.

– Ты только не забудь взять с собой что-нибудь тёплое, – попросил он. – Махровый халат, например. Или меховые тапочки…

– Ага. И бабушкин пуховый платок. И боты «прощай, половая жизнь!». Ноги вставишь – вперёд! – возмутилась я.

Ну как он может такое говорить? Ведь мне так хотелось его поразить домашним женским уютом, красотой и изяществом!

Интересно, почему он никогда не спорит по пустякам? Знает что-то очень важное?

Поезда к нам в Швейцарию не ходят: дорог туда нету. До нас добираются только туристы.

Поезд выкинул нас значительно раньше, свистнул и исчез. А мы надели рюкзаки и пошли пешком. Шли долго.

Домика своего белёного с красной железной крышей я не узнала – сиротливая хатка какая-то, по уши заваленная снегом на склоне горы. А кругом в сугробах чёрные деревья. Снег лежал пуховый, нетронутый – ни дорог, ни тропочек.

Только старые ворота и забор из кольев можно было узнать.

Да… Заехали. Курорт!

Ясно стало – ждёт нас суровая борьба за выживание. Людей-то вокруг нету.

* * *

Когда он натопил печку (дрова лежали возле неё ещё с лета), стало повеселее.

Я сидела на лавке с краю стола, будто это и не я тут хозяйка. В новом толстом халате и могучих овчинных тапочках. И наблюдала, как он радостно вскрывает шпроты, крупно режет хлеб, разливает кипяток.

Всё видит, всё понимает, всё умеет.

– Ну что ты пригорюнилась, душа моя? Хотя тебе это очень идёт. Я вообще, по-моему, не видел женщины прекраснее тебя, когда ты грустишь. Боишься, что мне тут не понравилось? Не бойся. С тобой мне везде хорошо.

На следующее утро дом был залит солнцем. Окно мы распахнули. Сугробы начали таять. Он достал лопату, расчистил двор, прокопал дорожку к погребу. Долго колол дрова.

Всё-таки хлопот по устройству жизни оказалось так много, что остановились мы только к вечеру.

Дом как-то оттаял. Посуда у меня красивая, тарелки с райскими птицами на донышке. Из тайничков я достала мёд, он хранится годами. А в чайниках у меня были спрятаны грецкие орехи. Через носики они дышат, а мыши до них добраться не могут.

Я зажгла свечи. Он разлил «Токай» (два фужера в доме тоже нашлись). В погребе оставалась картошка, топлёное сало, лук я догадалась захватить.

На столе нас ждали горячие деруны.

– Вкусно-то как, – удивился он, – даже и без сметаны.

Второй день мы здесь, а он ещё весь там, в своей работе. Ни разу не улыбнулся. Хотя всё время шутит, старается меня рассмешить.

Я знаю, что его настоящая работа занимает по вредности первое место в мире.

– А у тебя не бывает ощущения, что ты иногда шагаешь в Аид?

Вопрос мой прозвучал как контрольный выстрел в голову.

– Конечно, бывает. Каждое утро. Когда иду на работу. А вот тут, в твоей Швейцарии, оно начинает проходить.

– Орфей, песнопевец, хоть шагал в Аид за Эвридикой, а ты за чем?

– Не знаю, как-то не думал. Я не песнопевец, я просто работаю. Товарищи мои все, которые со мной шагали… кто спился, кто пропал без вести, кого убили, а кто и вообще повесился. Ладно, скажи, а ты путешествовать любишь?

– Очень.

– А загранпаспорт у тебя есть?

– Есть.

– Ну тогда в следующий раз мы с тобой знаешь куда махнём? На остров Тенерифе.

– А почему на Тенерифе?

– А там лето всегда. Зимы не бывает. Деревья стоят как огромные букеты цветов… И четыре урожая в год!

* * *

На третий день мы решили всё-таки погулять. Но где? Во дворе нам показалось тесно, а как пробиться к реке – непонятно. Валенок у меня на чердаке нашлось три, и все разные. Мы долго делили их на четыре ноги и хохотали наконец вместе. Потом оказалось – зря делили. Их давно прогрызли мыши. Полезли по целине напрямик, в городской обувке.

Речку мою любимую узнать тоже было нельзя. Она, конечно, текла, не замёрзла, но скучная была какая-то, холодная. И эта чёрно-белая графика…

По чёрной воде на закат плыли две огромные белые птицы. Никогда я