Читать книгу - "Одиссея - Гомер"

Сна, запрещаешь ты на берег выйти. Могли б приготовить

Ужин мы вкусный на острове, сладко на нем отдохнувши.

Ты ж нас идти наудачу в холодную ночь принуждаешь

Мимо приютного острова в темное, мглистое море. 285

Ночью противные ветры шумят, корабли истребляя.

Кто избежит потопления верного, если во мраке

Вдруг с неожиданной бурей на черное море примчится

Нот иль Зефир истребительно-быстрый? От них наиболе

В бездне морской, вопреки и богам, корабли погибают. 290

Лучше теперь, покорившись велению темныя ночи,

На берег выйдем и ужин вблизи корабля приготовим.

Завтра ж с Денницею пустимся снова в пространное море».

Так говорил Еврилох, и товарищи с ним согласились.

Стало мне ясно тогда, что готовил нам бедствие демон. 295

Голос возвысив, безумцу я бросил крылатое слово:

«Здесь я один, оттого и ответ, Еврилох, твой так дерзок.

Слушайте ж: мне поклянитесь великою клятвой, что, если

Встретите стадо быков криворогих иль стадо баранов

Там, на зеленых лугах, святотатной рукой не коснетесь 300

К ним и убить ни быка, ни барана отнюдь не дерзнете.

Пищею нас на дорогу обильно снабдила Цирцея».

Спутники клятвой великою мне поклялися; когда же

Все поклялися и клятву свою совершили, в заливе

Острова тихом[81] мы стали с своим кораблем крепкозданным. 305

Близко была ключевая вода; все товарищи, вышед

На берег, вкусный проворно на нем приготовили ужин;

Свой удовольствовав голод обильным питьем и едою,

Стали они поминать со слезами о милых погибших,

Схваченных вдруг с корабля и растерзанных Скиллой пред нами. 310

Скоро на плачущих сон, усладитель печалей, спустился.

Треть совершилася ночи, и темного неба на онпол[82]

Звезды склонилися – вдруг громовержец Кронион Борея,

Страшно ревущего, выслал на нас, облака обложили

Море и землю, и темная с грозного неба сошла ночь. 315

Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос;

Черный корабль свой от бури мы скрыли под сводом пещеры.

Где в хороводы веселые нимфы полей собирались.

Тут я товарищей всех пригласил на совет и сказал им:

«Черный корабль наш, друзья, запасен и питьем и едою. 320

Бойтесь же здесь на стада подымать святотатную руку;

Бог обладает здесь всеми стадами быков и баранов,

Гелиос светлый, который все видит, все слышит, все знает».

Так я сказал, и они покорились мне мужеским сердцем.

Но беспрестанно весь месяц свирепствовал Нот; все другие 325

Ветры молчали; порою лишь Эвр подымался восточный.

Спутники, хлеба довольно имея с вином пурпуровым,

Были спокойны; быков Гелиосовых трогать и в мысли

Им не входило; когда же съестной наш запас истощился,

Начали пищу охотой они промышлять, добывая 330

Что где случалось: стреляли дичину иль рыбу

Остросогбенными крючьями удили – голод томил их.

Раз, помолиться желая богам, чтоб они нам открыли

Путь, одинокой дорогой я шел через остров: невольно,

Тою дорогой идя, от товарищей я удалился; 335

В месте, защитном от ветра, я руки умыл и молитвой

Теплой к бессмертным владыкам Олимпа, к богам обратился.

Сладкий на вежды мне сон низвели нечувствительно боги.

Злое тогда Еврилох предложение спутникам сделал:

«Спутники верные, слушайте то, что скажу вам, печальный; 340

Всякий род смерти для нас, земнородных людей, ненавистен;

Но умереть голодною смертью всего ненавистней.

Выберем лучших быков в Гелиосовом стаде[83] и в жертву

Здесь принесем их богам, беспредельного неба владыкам.

После – когда возвратимся в родную Итаку, воздвигнем 345

В честь Гелиоса, над нами ходящего бога, богатый

Храм и его дорогими дарами обильно украсим;

Если ж, утратой своих круторогих быков раздраженный,

Он совокупно с другими богами корабль погубить наш

В море захочет, то легче, в волнах захлебнувшись, погибнуть 350

Вдруг, чем на острове диком от голода медленно таять».

Так говорил Еврилох, и сопутники с ним согласились.

Лучших тогда из быков Гелиосовых, вольно бродивших,

Взяли они – невдали корабля темноносого стадо

Жирных, огромнорогатых и лбистых быков там гуляло, – 355

Их обступили, безумцы; воззвавши к богам олимпийским,

Листьев нарвали они с густоглавого дуба, ячменя

Боле в запасе на черном своем корабле не имея.

Кончив молитву, зарезав быков и содравши с них кожи,

Бедра они все отсекли, а кости, обвитые дважды 360

Жиром, кровавыми свежего мяса кусками обклали.

Но, не имея вина, возлиянье они совершили

Просто водою и бросили в жертвенный пламень утробу,

Бедра сожгли, остальное же, сладкой утробы отведав,

Все изрубили на части и стали на вертелах жарить. 365

Тут улетел усладительный сон, мне ресницы смыкавший.

Я, пробудившись, пошел к кораблю на песчаное взморье

Шагом поспешным; когда ж к кораблю подходил, благовонным

Запахом пара мясного я был поражен; содрогнувшись,

Жалобный голос упрека вознес я к богам олимпийским: 370

«Зевс, наш отец и владыка, блаженные, вечные боги,

Вы на беду обольстительный сон низвели мне на вежды;

Спутники там без меня святотатное дело свершили».

Тою порой о убийстве быков Гиперионов светлый

Сын извещен был Лампетией, длинноодеянной девой. 375

С гневом великим к бессмертным богам обратясь, он воскликнул:

«Зевс, наш отец и владыка, блаженные, вечные боги,

Жалуюсь вам на людей Одиссея, Лаэртова сына!

Дерзко они у меня умертвили быков, на которых

Так любовался всегда я – всходил ли на звездное небо, 380