Читать книгу - "Под осенней звездой - Кнут Гамсун"

Пришел незнакомый человек и потребовал назад свои инструменты. Стало быть, Гринхусен вовсе их не украл! Что за скучный и неинтересный человек этот Гринхусен, хоть бы раз сделал что-нибудь оригиналь ное, показал широту души.

Я сказал:

– Ты, Гринхусен, только и знаешь, что жрать да дрыхнуть. Вот пришел человек за своим инструментом. Значит, ты просто взял его на время, жалкое ты ни чтожество.

– А ты дурак, – сказал Гринхусен с обидой.

Но я знал способ загладить свою грубость, и обратил все в шутку, как бывало уже.не раз.

– Что ж поделаешь! – сказал он.

– Голову даю на отсечение, что ты найдешь вы ход, – сказал я.

– Ты так думаешь?

– Да. Если только я в тебе не ошибся. И Гринхусен снова растаял.

После обеда я вызвался постричь его и нанес ему еще одну обиду, сказав, что надо почаще мыть голову.

– Вот ведь дожил до седых волос, а плетешь такой вздор, – сказал он.

Бог весть, может быть, Гринхусен и прав. Сам он уже дедушка, по его рыжие волосы даже не тронуты сединой…

А на сеновале, кажется, завелись привидения. Кто еще мог прибрать там и навести уют? Мы с Гринхусеном спали порознь, я купил себе два одеяла, а он всегда спал одетый, валился на сено, в чем был после работы. И вот кто-то застелил мою постель одеялами без единой морщинки, так что любо глядеть. Может, это сделала одна из служанок, чтобы научить меня аккуратности. Ну и пусть, мне все равно.

Теперь нужно пропилить дырку в полу н а втором этаже, но хозяйка велела мне подождать до завтрашнего утра; пастор уйдет к прихожанам, и я ему не помешаю. Но и на другое утро дело опять пришлось отложить, потому что фрекен Элисабет надумала идти в лавку и накупить всякой всячины, а я должен был отнести покупки домой.

– Хорошо, – сказал я. – Вы идите вперед, а я приду следом.

Милая девушка, неужели она готова терпеть мое общество?

Она спросила:

– А ты найдешь дорогу?

– Конечно. Я уже не раз бывал в лавке. Мы по купаем там себе еду.

Я был весь перепачкан глиной и не мог идти в таком виде у всех на глазах, поэтому брюки я сменил, а блузу оставил, какая на мне была. И отправился вслед за ней. До лавки было с полмили; в конце пути я время от времени видел впереди себя фрекен Элисабет, но нарочно замедлял шаг, чтобы не догнать ее. Один раз она обернулась; я съежился и дальше шел опушкой леса.

Фрекен осталась у подруги, которая жила поблизо сти от лавки, а я к полудню вернулся домой с покуп ками. Меня позвали на кухню обедать. Дом словно вымер; Харальд куда-то ушел, девушки гладили белье, только Олина возилась у плиты.

После обеда я поднялся наверх и начал пилить от верстие в полу.

– Пойди сюда, помоги мне, – сказала хозяйка я повела меня за собой.

Мы прошли через кабинет пастора в спальню.

– Я решила передвинуть свою кровать, – сказала хозяйка. – Она стоит слишком близко от печки, и зимой мне жарко спать.

Мы передвинули кровать к окну.

– Как по-твоему, теперь будет лучше? Не так жар ко? – спросила она.

Я невольно взглянул на нее, а она бросила на меня искоса лукавый взгляд. Ах! От ее близости я совсем потерял голову и слышал лишь, как она прошептала:

– Сумасшедший! Ой, нет, милый, милый… дверь…

А потом она только шептала мое имя…

Я пропилил отверстие в полу коридора и закончил работу, а хозяйка не отходила от меня ни на минуту. Ей так хотелось поговорить со мной по душам, она то смеялась, то плакала.

Я спросил:

– А картину над вашей кроватью не надо переве сить?

– Пожалуй, ты прав, – ответила она.