Читать книгу - "Коты никогда не врут, или Тайна серого свитера. Истории, которые приведут в твою жизнь любовь - Ника Набокова"

Женская доля – творчество. В любом его проявлении. От синтеза молекул до выпекания пирогов, от логарифмических уравнений до рождения ребенка.

Женская доля – быть любимой.

Женская доля – забота. Бережное отношение к ней от других и к другим от нее.

Женская доля – признание. Ее нужности, уникальности, индивидуальности, прав.

А терпеть, глотать, прощать черт-те что, нести свой крест – это не женская доля. Нас пытаются обмануть. Но мы не будем им верить.

Обнимаю тебя!

Глава 2

Подполье

Василиса отрешенно смотрела на улицу сквозь решетчатое подвальное окно. Там, снаружи, светило весеннее солнце. Первые травинки пробивались сквозь не до конца оттаявшую землю. Какие-то дети носились туда-сюда, а с ними еще и растрепанная рыжая собака. Иногда мимо окна проходили ноги в модных сапожках, и Васе становилось совсем грустно. Наверное, на свидание. Куда еще в таких ярких, изящных, на каблуках.

У всех весна, любовь, рассвет. А у меня… Стены в плесени, отсыревший пол, паутина в углу, темень и тлен. Несправедливо…

Всякий подобный внутренний монолог заканчивался злыми слезами и жгучей ненавистью к тем, кто там, в этих весенних сапожках с каблуком-рюмочкой, бежит в чьи-то объятия. Какого черта у них есть к кому спешить, немного спотыкаясь на ходу, а у нее – нет? Чем они лучше? Чем?

Василиса брала кусок зеркала, с кривыми, острыми краями, и начинала внимательно вглядываться в свое отражение.

– Что, ну что со мной не так? Рожей не вышла? Да нет, вот, на месте все. Нос, губы, глаза, ресницы. Не страхолюдина. Ума мало? Как же! Вон, половина подвала книгами забита. Женственностью Бог тоже не обидел. Так почему меня – в подвал, а их – на весенние прогулки под теплым солнышком?

* * *

Подвал действительно был местом специфическим. Идеальная декорация для натуралистичных съемок какого-нибудь драматичного фильма или даже триллера.

Единственный свет – небольшое оконце, в которое Василиса и смотрела. Из мебели – кровать, шкаф, табуретка, стол. А еще настольная лампа, но она давно не горела, видимо, от сырости.

По стенам стекали капли воды, образуя на полу небольшие, но крайне неприглядные лужицы. Василиса брезгливо обходила их.

Кое-где валялись какие-то обрывки то ли ковра, то ли половика, призванные как-то разнообразить «интерьер», но, увы, ввиду сырости и полумрака они скорее напоминали половые тряпки.

Дверь в подвал была массивной, железной, с замысловатой кованой резьбой. Причем наружная ее часть выглядела совершенно по-другому и практически сливалась со стеной. Очутись мы с тобой, дорогой читатель, в этом здании, скорее всего, проскочили бы вход в подвал, даже не заметив. Как, в общем, и делали все местные обитатели.

Логично предположить, что в столь непривлекательном месте Василиса оказалась по воле злого рока. Может, посадил кто и запер, может, зашла из любопытства, и дверь захлопнулась. Логично… Только вот… Много ли ты чего логичного в нашей жизни знаешь? То-то и оно.

Все дело в том, что дверь, хоть и массивная, хоть и с кованой резьбой, а… была не заперта. Достаточно поднажать, толкнуть ее посильнее – и отворилась бы со скрипом как миленькая.

Но за все время своего пребывания в подполье, куда, кстати, девушка пришла сама, своими ногами, следуя душевному порыву, Василиса не предприняла ни одной попытки выбраться от опостылевшего места. Почему?

– А с чего вдруг, скажите на милость, я должна сама этим заниматься? Судьба привела меня в этот подвал. Судьба меня сюда посадила, судьба и должна вытащить. Как иначе-то? От нас в этом мире мало что зависит. Все в целом уже предрешено. И если суждено мне просидеть тут одной-одинешенькой, то что ж поделаешь. Такова моя доля. А не суждено – появится человек, откроет дверь и заберет меня.

Кому-то рассуждения Василисы могли бы показаться безумными, но… Всякий взгляд имеет право на существование, и всякий человек может сам определять, как и где ему проводить свою жизнь.

Вася, например, договорилась с собой и мирозданием так: кто первый на пороге подполья появится, тот и есть ее судьба, тому она и отдана, и будет век ему верна, как когда-то писал великий классик. Такой вот план девичьего счастья.

* * *

В тот день все развивалось как обычно. Посмотрев в окно, Василиса сильно пригорюнилась, расплакалась, потом долго изучала себя в зеркале, потом решила выпить чаю, как вдруг случилось невероятное. Впервые за несколько лет массивная дверь заскрипела. Кто-то толкнул ее раз, затем еще раз, посильнее, раздалось нечленораздельное «еб твою мать», и третий толчок наконец-то сдвинул махину так, что можно было протиснуться.

Сначала показалась нога в тренировочных штанах, с пузырем на колене и стоптанных кроссовках Abibas. Затем рукав ватной куртки, разошедшийся в паре мест по шву, а следом, с кряхтением, и весь человек целиком.

– Вот же шельма, тугая, блядища, как оч… Ой, мадмуазель! Пардоньте, не знал, что тут дамы. Здрасте.

Вася от удивления чуть было не присела в книксене, но вовремя опомнилась.

– Ззздрасте… А вы..?

– Михалыч я. Электрик здешний. – Незнакомец широко улыбнулся, обнажив металлические зубные коронки. – Коротнуло что-то, весь дом к херам, ой, пардоньте опять, вырубило. Теперь ищу, где эту сучью проводку перемкнуло. Да вы не бойтесь, мамзель, я только вон проверю провод в углу и пойду. Дел полно, некогда.

Бормоча себе что-то под нос про каких-то выблядков, Михалыч деловито залез на стул и стал возиться с толстым электрическим проводом. Когда он тянулся к проводу, штаны немного съезжали вниз, обнажая резинку от семейных трусов с надписью «sexy boy».

Василиса стояла ни жива ни мертва. Не так, конечно, она представляла себе встречу со своим спасителем. Не так и не с тем… Слезы снова подступили комом к горлу, хотелось начать громко рыдать от обиды. Что же за напасть-то такая! То никто не идет, то вот, прислали свыше, Михалыча! Получите, распишитесь.

Но только что поделаешь. Судьба есть судьба.

Меж тем нежданный гость справился с проводом, слез со стула, отряхнулся, сплюнул и с чрезвычайно самодовольным видом заявил:

– Ну что, мамзель, спасибо за прием, поправил я все, пойду. Счастливо оставаться.

И двинулся к выходу.

Василиса, почувствовав, как кровь приливает к лицу от стеснения и стыда, собралась с духом и выдавила из себя:

– Подождите, пожалуйста.

– Чо? Чо случилось?

– Понимаете, дело в том, что вы… что вы… Вы моя судьба!

Выговорить эту фразу удалось только с третьей попытки, да и то голос предательски дрогнул