Читать книгу - "Бельтенеброс - Антонио Муньос Молина"

— Завтра я возвращаюсь в Англию, — опроверг я его. — Вы принесли мне билет?

— Я принес вам инструкции, капитан. — На миг он притормозил, словно убоявшись ответной реакции. — Завтра вы летите в Мадрид, через Рим.

— В Мадриде я был только что. Возвращаться туда для меня небезопасно.

— Ситуация изменилась, капитан.

Он уже не улыбался и даже не казался таким молодым, как еще несколько минут назад. По мере того как он говорил, шевеля губами так лениво, что понять его стоило немалых трудов, его поза и голос обрастали дерзкой претензией на власть. Это прежде он разыгрывал смирение с примесью опаски, теперь же стремился дать мне понять, что вся эта сцена является прелюдией к безапелляционным приказам, к которым он сию секунду и переходит. Торжественно, как официальный посланник, он поднялся, засунул ключик в карман и прошелся по комнате, безо всякого интереса смерив взглядом высоту потолка и придирчиво оценив стенные панели. Ростом повыше меня, теперь он смотрел мне в глаза, но слова по-прежнему цедил сквозь зубы, еле слышно, словно читал молитву. Он уполномочен передать мне послание, смысла которого и сам не до конца понимает, а также назвать одно имя. Имя он произнес — не с целью получить от меня ответ, а чтобы уловить в моих глазах проблеск воспоминания о том, чего сам он, возможно, страшился.

— Вспомните дело Вальтера, капитан, — произнес он, поскребывая ногтями заросший щетиной подбородок, тем самым упрочив свой статус вторгшегося в мою жизнь чужака, которого я ни в грош не ставил с того мгновения, как увидел, и вынуждая признать очевидное: единственное, чего я хотел, так это закрыть за ним дверь и выкинуть из головы имя, которое уже столько лет никто не произносил. — Вы собственными глазами видели все, вы знаете обо всем не понаслышке, в отличие от меня. А я сижу здесь, время идет, но ничего не происходит, ровным счетом ничего. Со времени моего рождения. Все кончилось еще тогда — когда вы были молоды.

Номер был так узок, что его дыхание и запах намокшей одежды ударяли мне в нос. «Он пьян, — подумал я, — пьян или чего-то очень боится, потому и не приехал ко мне в аэропорт».

— Дело Вальтера всегда держали в секрете, — сказал я. — Никто не имеет права о нем говорить.

— Но я не никто, — поспешил заявить он, словно извиняясь. Было слышно, как ногти скребут жесткую щетину. — На переговоры с вами меня послали как раз потому, что я отнюдь не никто. Они хотят, чтобы никто не узнал, что вы отправитесь туда, внутрь. Чтобы вы приехали в Мадрид, сделали свою работу и как можно скорее вернулись в Англию. Так же, как в тот раз. Понимаете?

Я сказал «нет». Все еще глядя мне в глаза, он, казалось, растаял, превратился в бестелесную тень. Я отвернулся и стал смотреть в окно. Редкие прохожие, кутаясь в шарфы, торопливо шагали под смесью дождя и снега. Над крышами светился белым купол собора, призрачный и близкий, как мираж, а за ним нависало низкое небо, подсвеченное снегом и городскими огнями, набухая холодным сиянием пожара. Вспомнилось, как пах воздух под деревьями возле аэродрома. Неподвижность и холод предупреждали о снеге, чего я тогда не понял. Я закрыл высокие ставни и еще раз сказал «нет», имея в виду «вообще нет», отказываясь от какого бы то ни было содействия, отрицая любые доводы. Но он и не думал сдаваться.

— Среди нас опять завелся предатель, — заговорил он мягким шепотом, набрав в грудь воздуха через нос, почесывая немытые волосы на затылке. — Почти никто не знает, что этот человек — предатель, но у нас есть доказательства. Бесспорные доказательства. Во вторник у него встреча со связным из Парижа, который должен привезти ему документы. Это будете вы. Как и в тот раз.

— Встреча состоится в Мадриде?

— Да, в здании у вокзала «Аточа». — Луке вынул из куртки визитную карточку, на обороте которой было что-то дописано от руки. — Вот адрес.

Название «Аточа» прозвучало для меня экзотично, про себя я это отметил, да и сам Мадрид стал чужим, очередным из небольших городов Европы, центральной или северной, о которых, как правило, люди мало что знают и вряд ли имеют какое-то представление. Луке сказал, что, когда я приеду в Мадрид, тот человек, предатель, будет ждать меня именно там. И описал мне заброшенный магазин: краснокирпичное здание, на фасаде еще сохранилась старинная вывеска со швейной машинкой. Я мельком взглянул на карточку, но не взял. Адрес записан коряво, рукой иностранца. Спросил сам себя: кто выводил эти неровные прописные буквы, словно подписывал приговор, в каком богом забытом месте он это сделал? Они верили — прежде всего и почти исключительно — только в одно: действенную магию слов, написанных на бумаге, обездвиженных в лозунгах, в подполье.

В слова, доверенные бумаге или переданные по воздуху, нашептанные на ухо тому, кто запомнит их и повторит, в неосязаемые подъемные в чемоданчиках с двойным дном. Но я не хотел знать ни имени предателя, ни резонов, почему его сочли таковым.

— Как я его узнаю?

— Очень просто. — Луке улыбнулся, почесав подбородок: несомненно, он импровизировал. — Только у него есть возможность попасть туда. Ключей ни у кого больше нет.

— Даже у полиции?

— Здание день и ночь под нашим наблюдением. — Он говорил, устремив взгляд на грязные носки своих ботинок и перебирая пальцами визитку, как будто в руку ему попало насекомое. — Для вас опасности никакой. Можем гарантировать.

— Не можете, — прервал я его мягко, но решительно, тоном холодной ярости. — Мне гарантировали, что вы будете ждать меня в аэропорту. Встреча была назначена в кафетерии, помните?

— В газетном расписании прибывающих рейсов была опечатка, — поспешил оправдаться Луке, одновременно довольный, что ответ, к собственному его удивлению, нашелся так быстро, и обескураженный. — Откуда ж нам было знать?

Итак, чтобы узнать, когда прибудет связной, они используют газету. Я ощутил даже не холодную ярость, а ледяную жалость к ним всем, но в первую очередь — к самому себе, к тому, что свершилось двадцать, нет, тридцать лет назад и уже миновало. Я стал другим: позади — список незнакомцев, чьи фотографии я сжигал или терял на протяжении долгих лет, подобно тому, как разделывается с тяжким прошлым убийца, как отрекается от прежней верности и своей же памяти предатель. «Вспомните дело Вальтера», — сказал Луке. Я испугался, потому что