Читать книгу - "Друзья и враги Анатолия Русакова - Георгий Тушкан"

Владельцы четвероногих вели громкий разговор о том, как хлопотно держать в городе собак и как много еще собаконенавистников.

Анатолий постоял, послушал эти разговоры, мысленно одобрил их и пошел дальше. У него было удивительное, давным-давно не посещавшее его состояние счастливой душевной взволнованности. Сегодняшний экзамен… Разговор с Ликой…

Хотелось всю ночь бродить и бродить по ночным притихшим улицам родного города…

Анатолий вышел к Кропоткинской улице и увидел людей возле черного автомобиля. «Авария», — решил он. Но оказалось, прохожие просто разглядывают машину новой марки. В этой сверкающей лаком и никелем чудесной машине все было прекрасно: обтекаемые формы, изящные линии. Гармония красоты и силы! Как любуются замечательным произведением искусства, так Анатолий любовался прекрасным автомобилем. Он подошел ближе и простоял возле машины больше получаса.

Анатолий возвращался домой, медленно шагая по пустынным и чистым улицам, что-то напевая про себя. Еще издали он заметил ребят, толпившихся возле ворот дома. Для такого позднего часа сборище было необычным. Анатолий подошел, всмотрелся и не поверил глазам! Возвышаясь на целую голову над ребятами, стоял… Хозяин! Он выглядел еще костлявее, чем когда-то. Лицо его было мертвенно-бледным.

— Здравствуйте, молодой человек, — развязно крикнул Хозяин и сделал реверанс. — Сколько лет, сколько зим! Наше вам с кисточкой! Вы меня не узнаёте?

Все благодушие Анатолия мгновенно испарилось. Кровь бросилась в голову. Кулаки сжались помимо воли.

— Здорово, ребята! — сказал Анатолий.

Подростки дружно поздоровались. Все смотрели на него с любопытством. Анатолий молча прошел мимо них.

— Эй, Мамона! Не лезь в бутылку! Я старое забыл. Пойдем выпьем! — хриплым голосом сказал Хозяин.

Анатолий сделал вид, будто не слышит.

Хозяин догнал Анатолия, когда тот вошел в подъезд, и схватил его за плечо. Анатолий стряхнул его руку.

— Слишком гордый стал. В молчанку играешь? Знаться не хочешь? Я зла не имею, хоть из-за тебя закатили меня в тюрягу. Черт с тобой, прощаю! Ты тоже не на курорте припухал…

— Ты меня прощаешь? Ты?! — Анатолий старался не кричать и рукам воли не давать. — Ты меня спроси, прощу ли я твою подлость! Это ты меня закатал! Гад! «Дружба, дружба»… А я, как щенок, уши развесил. На суде, когда понял твое предательство, спохватился было, да поздно. И каким только болваном, сосунком надо было быть, чтобы вину такого «друга» на себя брать! Иди к черту, пока в морду не дал. Уйди с глаз!

Анатолий двинулся, чтобы обойти Хозяина, но тот загородил ему дорогу.

— Я к тебе, Мамона, по-хорошему. Ценить это надо. А почему прощаю? Потому, что я сам «завязал узелок», отошел от наших. Я, может, тоже честно трудиться хочу! В лагере мне пофартило: только год с лишком пробыл там, и пожалуйста: зачет дали, потом амнистия. А почему? Перво-наперво — туберкулез мой выручил. Врачи отнеслись подходяще. Потом нормы перевыполнял. Кости трещали! Думаешь, просто было?

— Если действительно поумнел — хорошо. А теперь что тебе от меня надо? — уже спокойно спросил Анатолий.

— Когда человек предлагает выпить с ним, то отказаться — значит кровно обидеть. Такого и богу не прощают, а ты — «иди к черту»!

— Воровские обычаи мне не указ! — зло кривя губы, процедил Анатолий, и щека его задергалась. — Ты меня не пугай, а то я с испугу могу ноги с корнем выдернуть…

— Что словами бросаешься, у тебя не две головы…

— Отойди! Болтаешь, как урка, — значит, брешешь, что «завязал».

Хозяин оглянулся на толпившихся у дверей подростков и гаркнул:

— А ну катитесь отсюда!

Любопытных как ветром сдуло.

— Не сердись на меня. Это я по привычке такое болтаю. У меня сердце горит. Обидно! Ты мне не тычь старым. Пропади оно пропадом, вот те крест! Я решил жить честно, руку тебе протягиваю, а ты — «иди к черту»!

— Не руку, а водку.

— А какой разговор без водки? С приездом хотел… Ведь ты тоже на днях заявился. Значит, не хочешь перековавшемуся руку подать? А еще активист!

— Ладно. Если так, то зла я тебе не желаю, — нехотя проговорил Анатолий. — Если тебе надо будет, постараюсь помочь. Только сразу предупреждаю: дружбы у нас с тобой не получится. Ни в карты играть не зови, ни на улицу гулять, ни выпивать. А вот если острая нужда в работе будет, скажи.

— А я сразу могу сказать. — Хозяин не выпускал руку Анатолия. — Исполкомовская комиссия по трудоустройству направление дала в Фили, на стройку. Пока туда доедешь — два часа, обратно — два часа… Поэтому прошу: если что подвернется получше, ты мне моргни. И во мне не сомневайся. Что было — с тем покончено навсегда. Железно!

— Постараюсь помочь… Только смотри! Ребят здешних— подростков, вокруг себя не сбивай, свои «легенды сказки» им не напевай. Без твоего воспитания они обойдутся… Если только увижу, что ты опять шайку-лейку из мальчишек вокруг себя сбиваешь — голову оторву!

Хозяин решил было обидеться. Тоном оскорбленной добродетели он начал:

— Разве я не человек и не имею права с дружками покрутиться? Странно даже слышать такое. Я человек компанейский…

— Смотри, Санькин! — перебил его Анатолий. Не прикидывайся… Ты понимаешь, о чем речь. Помни, я словами не бросаюсь!

— Ладно, ладно, не жги глазами. Очень мне нужно нянькаться с этими пацанами… Тьфу я на них! Я хочу жить смирно, чин-чинарем, мне и здоровье не позволяет прежней дорожкой идти. Так мир, Мамона?

— Мир! — бросил Анатолий и быстро пошел наверх. Любопытные подростки заглядывали в полуоткрытую дверь подъезда и улыбались.

— «Два друга, модель и подруга», «Друзья встречаются вновь», — не без гордости сообщил им Хозяин и подмигнул.

У Анатолия от злости сдавливало горло, сжимались кулаки. Но в конце концов худой мир, как говаривала мать, лучше доброй ссоры… Давным-давно его мучил вопрос, какой будет встреча с Хозяином. Могло быть и хуже. «Война» как будто отпала. Но можно ли верить Хозяину? Действительно ли он перековался? Будущее покажет. О Хозяине можно будет судить по тому, как он поведет себя с ребятами во дворе, станет ли их портить… А вот нужно ли ждать или активно следует помочь Хозяину выбраться из болота?

Трудных вопросов было много. Одно Анатолий знал наверняка — несмотря на примирение, прежняя ненависть к Хозяину не исчезла. Перебороть ее будет не легко. Она рождена ненавистью ко всему тому, что едва не исковеркало всю его жизнь.

Он лег в постель и попытался заставить себя не думать об этом. Он уже знал: стоит только «завестись» — и все прошлое с беспощадной наглядностью возникнет перед ним, как кадры страшного кинофильма. Он долго не мог заснуть.

…Анатолий был вполне уверен в своем шоферском умении. Но ведь ездить ему приходилось главным образом на грузовой машине, по районным дорогам. А вдруг в ОРУДе на экзамене по правилам уличного движения ему зададут заковыристый технический вопрос об особенностях «Победы»? Он долго ходил из одного магазина в Другой в поисках хорошего по автомобилю учебника.