Читать книгу - "Американский экспресс - Илья Петрович Штемлер"

перебирал на темечке остатки седых волос сухой смуглой кистью, похожей на лапку птицы. Он долго шамкал, присвистывал, прядал большими, остроконечными «мефистофелевскими» ушами, поросшими мхом, прежде чем начать фразу. Однако начав говорить, его мог заставить умолкнуть только грохот выстрела…

— Поверьте мне, — проделав весь подготовительный цикл, начал Ефим Данилевский, — история с дамой, что родила негра и белого, могла случиться только в Америке, поверьте мне.

Ни в каком Бобруйске, ни даже в Киеве, это случиться не могло, хотя там много халатностей.

— Там нет негров, — вставил я.

— Негры уже есть везде, — возразил старик Данилевский. — Дело не в них. Просто в Америке не видят человека. Смотрят и не видят. Кругом техника, машины, кампитеры… Страна, где врач выслушивает больного через пальто. Вы где-нибудь видели такое? Я — нет! Пришел в доктору, хотел раздеться, он мне говорит: не надо. И начал слушать меня через пальто. Раз-два-три — все! Ровно три секунды. А поговорить?! Что вы смеетесь? Ему весело! Хм! Они все куда-то торопятся. Конечно, если бы я был богач, я выложил бы кэш, и доктор крутился бы передо мной, как в цирке-шапито. А так? Кто я? Что я? Пенсионер из Бруклина. — Ефим Данилевский перевел дух и шевельнул ушами, собираясь поведать самое сокровенное. — А… Все бы ничего, если бы они не говорили так по-английски. Конечно, я знал, что здесь говорят по-английски, но не в такой же степени! Люди их не понимают… Он смеется! Послушайте, если вам так смешно, так вы должны мне заплатить, как за комедию Утесова «Веселые ребята»…

Старик Данилевский умолк. Старик Данилевский не знал, что перефразировал немецкого поэта Гейне, — правда, поэт высказал эту мысль, имея в виду французов.

Напрасно я к ночи помянул старика из Бобруйска — развеселюсь и вовсе не усну…

Я принялся подсчитывать сигналы ревуна, чей низкий тягучий голос доносился из дали океана, — он напоминал кораблям о бдительности. Ночью этот звук казался одиноким и романтичным, точно из повести Александра Грина. Так ведь и места эти под стать его повестям — сколько лет здесь реял пиратский флаг с легкой руки «королевского флибустьера» сэра Фрэнсиса Дрейка…

И вновь внимание скользнуло в сторону, я представил, как завтра, с утра, отправлюсь вниз, по тихой улочке к океану, поброжу по бутикам и непременно куплю какой-нибудь сувенир — гигантскую раковину, из чрева которой слышен гул океана. Или оловянную фигурку пирата с кривой саблей, в широкополой шляпе и с черной повязкой на одном глазу. Отыщу знакомую изогнутую скамью, если ее не унес в пучину буян Эль-Ниньо или другой какой ураган… Поздороваюсь с океаном, скажу, что жив пока, что вернулся, выполнил обещание, данное год назад, когда бросал в воду серебристый квотер. Расскажу, что видел, кого встретил. Расскажу о старике с остроконечными мефистофельскими ушами, который в поисках спокойной старости добрался до этих берегов, но так и не нашел покоя. Расскажу, что более всего озадачило его на Колумбовой земле… Да, удивительная страна Америка, здесь даже нищие говорят по-английски.

Март 2000 года

Нью-Джерси — Санкт-Петербург — Нью-Джерси