Читать книгу - "Осенняя охота - Екатерина Златорунская"

видел по дороге коз, за ними присматривала женщина, и на секунду ему показалось, что это его мать. Кухней называлась пристройка к большой столовой. Женщина на кухне посмотрела его пропуск, повела через задний вход вверх на второй этаж и оставила его там перед входной дверью. Он постучал в дверь так, как было написано в записке, и через несколько минут Э26789 открыла дверь. Она была в сорочке с голыми ногами. На полу от ног оставались густые следы крови. Он услышал плач.

– Кто это плачет?

Э26789 обернулась на плач и попросила:

– Пожалуйста, тихо!

Тогда он тоже посмотрел в ту сторону и увидел лежащего на расстеленном на полу одеяле новорожденного ребенка. Он был вымыт и завернут в пеленку. Э26789 попросила его помочь достать плаценту: она была еще в ней, не вышла. Он увидел длинный хвост у нее между ног. Он не узнавал ее новую, с грязными волосами, бледную и ужасно худую, от нее плохо пахло, и его тошнило от этого запаха, от вида крови и от плачущего ребенка.

– Тебе нужно в больницу.

– Мне нельзя в больницу. Они его заберут. И сам знаешь, что с ним будет.

А23578 не знал, но боялся спросить.

Э26789 легла рядом с ребенком на пол, гладя его по голове. А23578 испугался, что ему дадут новый срок и переведут в тюрьму, и попросился уйти.

– Ты ни в чем не виноват, тебе дали разрешение на свидание, – успокаивала она его тихим слабым голосом.

Он занервничал:

– Нет, не на свидание, мне дали пропуск на кухню, мне нужно забрать продукты.

– Не важно. Все будет хорошо. Охранник из «Здравницы», что тебя выпустил, муж Вали. Ты ее видел на кухне.

От страха он заплакал, и в ответ заплакал ребенок. Э26789 хотела присесть и взять ребенка на руки, но от слабости не могла подняться. Она попросила положить ребенка на ее живот. Он взял его на руки и испугался – такой тот был маленький и мягкий.

Она улыбнулась:

– Не могу понять, на кого он похож.

Он не спрашивал, кто отец, как она забеременела и когда, он знал только, что не он. Все заключенные мужчины подвергались вазэктомии, неважно, с каким кодом.

Она дала ребенку грудь, он присосался на секунду, заплакал, гневно отвернулся: грудь была пустая. Она попросила приготовить смесь. Ложка смеси и три ложки воды. Он знал, что делать, так он готовил питье новорожденным птицам.

Ребенок высосал всю смесь и заснул.

– Тут рядом больница, туда отвозят на лечение поселенцев из «Здравницы». Я знаю.

Она заплакала:

– У меня нет доступа к больнице. И у тебя нет, нас никто не будет лечить, неужели ты не знал?

В дверь постучали, и вошла Валя. Она строго посмотрела на них:

– Быстро собирайтесь, пока не приехали из опеки, ребенка спрячем в ящик для яблок, а Настя поедет как работница от монастыря.

Вдруг он сообразил:

– А ребенок – охотник?

Э26789 отрицательно покачала головой:

– Он такой же, как ты или я.

Валя завернула ребенка в теплую клетчатую шаль и сказала с жалостью:

– Очень хорошая шаль, красивая.

Ребенок открыл рот и чихнул.

– Ну совсем как птенчик.

Валя ушла за водой и вернулась с полной канистрой. Она аккуратно протерла Э26789 руки, ноги, живот.

– Валечка моя, – Э26789 заплакала, – я очень хочу домой. Я очень хочу домой. Я просто хочу домой.

Валя велела постелить целлофан на заднее сиденье машины:

– Иначе вся машина будет в крови, ты не отмоешь, и тебя накажут.

Целлофан лежал под кроватью. Он увидел там же таз с кровью, миски с водой, вату.

Валя отдала ему листок с планом:

– Выезжать будете через эти ворота по дороге через карьер, он давно высох. Поедете по этой стороне, там хорошая дорога. Вас там будет ждать Ветеринар, ты оставишь там Настю и вернешься в свою «Здравницу».

Валя разговаривала с ним, как с ребенком, и он подумал, что она, наверное, знала его диагноз. Э26789 сказала:

– Валя, он не глупый, он просто странный.

Валя несла, прижав к груди, ящик с ребенком. А23578 боялся, что ребенок заплачет. Э26789 шла сама, слегка опираясь на него. Он чувствовал, какая у нее горячая рука. Она вздрагивала от боли, и у нее стучали мелко-мелко зубы:

– С плацентой я умру.

Они не обнялись с Валей на прощание, но Валя успела шепнуть что-то на ухо, и Э26789 засмеялась.

Валя сказала:

– Ее зовут Настя, она моя сестра. Как тебя зовут?

И он впервые за долгое время назвал свое имя. Оно было непривычным для слуха, мягким и жалким, как только что рожденный ребенок.

– Почему ты не убегаешь?

Он сказал, что счастлив жить здесь, ведь там нет жизни.

– Какая глупость! Ты ничего не знаешь, жизнь есть везде.

Они ехали по дороге к карьеру, ярко светило солнце, и в небе появлялись и исчезали белые капли, словно брызги салюта.

– Это голуби, – сказала она.

Повсюду рос золотарник. Редко попадались полусгнившие деревянные дома без крыши и окон, и из них выбирались ветвями на волю деревья, раздирая стены изнутри.

Дорога спустилась вниз к песчано-желтому карьеру, заросшему репейниками. Голубые озера высохли и превратились в глиняные лужицы. А23578 понял, что дальше они не проедут, нужно идти пешком. Он взял только ребенка, а за ней решил вернуться с Ветеринаром.

По плану на карте дом, где жил Ветеринар, стоял на самом высоком песчаном склоне, и А23578 издалека увидел его жилье. Когда-то это было кафе, и люди сюда приезжали есть шашлыки.

Ветеринар сидел на крыльце и стриг ногти. Он узнал Ветеринара сразу: тот иногда приезжал в «Здравницу». Его борода росла клочьями и поседела клочьями, как островки травы в мелкой воде. Как только он увидел А23578, замотал сердито головой:

– Валя приезжала, но я не согласился. Забирайте ребенка и уезжайте обратно. Вы знаете, кто отец?

А23578 покачал головой.

– А я знаю. Где Настя?

– В машине.

– А машина?

– Там.

Ветеринар удивился:

– А откуда у вас машина?

– Валя дала.

Ветеринар сказал тихо, словно самому себе:

– Значит, они решили уйти.

– Куда?

– За шестнадцатый километр. Сходите за Настей, я осмотрю ее и ребенка. Больше ничего сделать не смогу.

Настя лежала в машине на целлофане, свернувшись калачиком, и ему показалось, что она умерла. Он потрогал ее за плечо. Она открыла глаза.

Они шли вниз, она держалась за него двумя руками. Он взял ее на руки и понес. Она благодарно поцеловала его в шею. Он чувствовал, как ее слезы затекают ему под