Читать книгу - "Белеет парус одинокий - Валентин Катаев"

О, как много их было!..

Дутые студенческие десятки с накладными орлами. Золотыеофицерские пятки с орлами чеканными. Коричневые – коммерческого училища, сжезлом Меркурия, перевитым змеями, и с плутовской крылатой шапочкой. Светлыемореходные со скрещенными якорями. Почтово-телеграфные с позеленевшими молниямии рожками. Артиллерийские с пушками. Судейские со столбиками законов. Медныеливрейные величиной с полтинник, украшенные геральдическими львами. Толстыетройки чиновничьих вицмундиров. Тончайшие писарские «лимонки» с острыми,режущими краями, издающие при игре комариный звон. Толстые одинаркигимназических шинелей с серебряными чашечками, докрасна вытертыми посредине.

Сказочные сокровища, вся геральдика Российской империи, наодин счастливый миг были сосредоточены в Петиных руках.

Ладони мальчика еще продолжали ощущать многообразные формыушек и их солидный свинцовый вес. Между тем он был уже совершенно разорен,опустошен, пущен по ветру. Вот тебе и волшебный неразменный пятак!

Мальчик думал об ушках, и только об ушках. Они стояли всевремя перед его глазами видением приснившегося богатства. Он рассеянно смотрелза обедом в тарелку супа, в масляных капсюлях которого отражались по крайнеймере триста крошечных абажуров столовой лампы, он видел триста сверкающих ушекс золотыми орлами.

Он с отвращением рассматривал пуговицы отцовского сюртука,обшитые сукном и не представляющие ни малейшей ценности.

Вообще он только сегодня заметил, что, в сущности, живет внищей семье, где во всем доме нет ни одной приличной пуговицы.

Тетя сразу обратила внимание на странное состояние мальчика.

– Что с тобой сегодня такое? – спросила она, проницательновглядываясь в необычно возбужденное лицо Пети. – Может быть, тебя мальчики надворе побили?

Петя сердито мотнул головой.

– Или, может быть, опять двоек нахватался? Так ты лучшепрямо скажи, чем сидеть и мучиться.

– Да нет же! Ну что вы ко мне все пристали, я не понимаю!

– А ты, часом, не болен?

– Ой, боже мой!..

Петя даже захныкал от этих расспросов.

– Ну, как знаешь. Не хочешь говорить – не надо. Страдай!

И Петя действительно страдал, ломая голову, где бы раздобытьденег, необходимых на завтрашнюю игру. Он даже неважно спал, терзаемый желаниемпоскорее отыграться. Утром он решился на тонкую хитрость. Он долго и нежнотерся возле отца, просовывая голову под его локоть, целовал красную пористуюшею, пахнущую свежестью умывания. Отец гладил колючую головку маленькогогимназиста и прижимал ее к сюртуку с отвратительными пуговицами.

– Ну что, Петюша, ну что, маленький?

Мальчик только и дожидался этого вопроса, этого нежногодрожания в отцовском голосе, показывающего, что отец теперь ни в чем неоткажет, чего ни попроси.

– Папа! – сказал мальчик, выкручиваясь возле отца и сделанной застенчивостью поправляя пояс. – Папа, дай мне пять копеек.

– Для чего? – спросил отец, никогда, даже в самые нежныеминуты, не отказывавшийся от строгих принципов воспитания.

– Мне очень нужно.

– Нет, ты скажи, для чего.

– Нет, ты дай.