Читать книгу - "История моих животных - Александр Дюма"

Именно в тот год я отправился в департамент Йонна и познакомился с моими превосходными сотоварищами по охоте Генье и Шарпийоном. Но тогда, как я сказал, об охоте и думать было нечего.

Я ошибся. Напротив, я предавался самой жестокой охоте из всех, в каких мне приходилось участвовать: охоте за избирателями.

Когда-то, не помню, где именно, я сказал уже, что во Франции отыскалось девятьсот человек умнее меня, и я вернулся не солоно хлебавши.

Милые читательницы, попросите первого попавшегося моего собрата во святом Губерте объяснить вам, что означают эти слова: «вернуться не солоно хлебавши».

А между тем я приносил себя в жертву родине, предлагая себя избирателям в качестве депутата.

Как депутат я получал бы всего двадцать пять франков в день, в то время как в качестве журналиста продолжал зарабатывать тридцать один.

Такое положение продолжалось год.

Я говорю о своем положении, а не о ситуации во Франции.

В этом году я увидел пятнадцатую смену правительства со времени моего рождения.

К 25 августа 1849 года я стал обладателем суммы в триста франков.

Поскольку в такое нищее время это может показаться странным, поспешим сказать, что я не занял их и не украл.

Нет. Но я написал драму, озаглавленную «Граф Герман».

Каждая из моих драм, появляясь на свет, обрастает множеством невероятных историй, и все им, кажется, верят, поэтому я не прочь рассказать подробнее о рождении этой пьесы.

Как-то раз Лефевр, один из моих собратьев, принес мне комедию, принятую Водевилем и называвшуюся «Старая юность».

Я не хотел ее слушать, но, несмотря на мои настоятельные просьбы, он прочел ее мне, уговаривая переделать пьесу и стать его соавтором.

Я всегда испытывал страх перед соавторством, но из-за своей покладистости все же постоянно на него соглашался.

На этот раз я сопротивлялся и, хотя в тумане проглядывали пять актов большой и прекрасной драмы, ничего общего не имевший с маленькой трехактной комедией, которую читал мне Лефевр, я ответил:

— Я не хочу работать над вашей пьесой. Пусть ее играют, раз приняли; вытяните из нее все возможные деньги и, когда театр ее бросит, я дам вам за ваш сюжет тысячу франков.

Лефевр смутно увидел способ извлечь больше денег из своей мертвой пьесы, чем рассчитывал получить от живой: ничего не поняв в моем предложении, он попросил меня повторить.

Я повторил; он понял и согласился.

Через полгода пьеса была сыграна, провалилась и при падении разбилась насмерть; автор принес мне ее труп.

Она даже не была напечатана.

Как всегда, я отложил сюжет до тех пор, пока мне не захочется им заняться. В одно прекрасное утро «Граф Герман» оказался готовым у меня в голове, через неделю я перенес его на бумагу. Месяц спустя граф Герман, воплощенный Меленгом, стоял на подмостках Исторического театра об руку с г-жой Персон и Лаферьером.

Это была одна из лучших моих драм и один из самых громких моих успехов.

Короче говоря, благодаря этому успеху я и оказался, как говорил, к 25 августа обладателем трехсот франков.

В это время я услышал, что некий г-н Бертран отдает внаем охотничьи угодья поблизости от Мелёна. Я поспешил к нему; он жил на пятом этаже дома по улице Маре-Сен-Жермен.

Охотничьи угодья принадлежали вовсе не ему, а г-ну де Монтескьё.

Он назвал цену: восемьсот франков.

Мы немного поторговались, и он уступил мне право охоты за шестьсот франков, с одним условием.

Я должен был на следующий день отправиться туда с запиской от него и, осмотрев угодья вместе с егерем, которому была адресована записка, и убедившись, что в них достаточно дичи, заплатить названную выше цену, если останусь доволен.

На следующий день я действительно взял с собой Причарда, ружье и дюжину патронов и отправился по железной дороге в Мелён.

В Мелёне, узнав, где находится мое охотничье угодье, я нанял за пять франков повозку, с тем чтобы меня отвезли и привезли назад.

В тот год жатва была очень ранняя, так что в департаменте Сена и в соседних департаментах охотничий сезон открылся накануне, 25 августа.

Я отыскал егеря; прочитав записку г-на Бертрана, в которой содержалось и разрешение для меня сделать несколько выстрелов, егерь, поскольку ему очень хотелось сдать угодья (в прошлом году этого не случилось), довольно пренебрежительно взглянул на Причарда и тронулся в путь, указывая мне дорогу.

Охота начиналась сразу за порогом дома.

Поднявшись на пригорок, Причард заметил вдали зеленеющий участок свеклы.

Он уверенно побежал напрямик через полосу вспаханной земли к тому участку.

Я беззаботно позволил ему это сделать.

— Сударь, — произнес егерь, — хочу заметить вам, что в ваших угодьях всего пятьсот арпанов земли; на этих пятистах арпанах есть восемь или десять стай куропаток и три или четыре сотни зайцев; если вы не придержите вашего пса, он нападет на лучшую дичь и поднимет пять-шесть зайцев или две-три стаи куропаток, прежде чем мы до них доберемся.