Читать книгу - "Путь к вершинам, или Джулиус - Дафна дю Морье"

Случившееся бодрило его и будоражило новизной ощущений. Несмотря на то что он едва ее знал, она была частью его самого, а потому, знакомясь с ней заново, он будто бы разгадывал некую тайну, столь же глубоко личную, как знание о каком-то своем недуге, не предназначенную более ни для кого ни на небе, ни на земле, заставляющую полностью, до одержимости, сосредоточиться на самом себе.

Габриэль появилась в нужный момент, как раз тогда, когда в его жизни и работе наступил застой – труды и достижения остались в прошлом, а приобретенные знания и опыт превратились в ничто.

Он исходил столько дорог, но они все как одна вели в никуда и не давали ничего. Он пресытился жизнью, как пресыщаются едой и питьем, и с годами утратил к ней вкус.

Утехи молодости остались в прошлом вместе с юношеской кипучей энергией, амбициями, жаждой труда. Все это у него было, все это он равнодушно пережил, а теперь, когда он мог отправиться, куда душа пожелает, жизнь утратила свою привлекательность – не осталось ни стремлений, ни желаний.

Он перешагнул пятидесятилетний рубеж, тело и разум его претерпевали определенные изменения – ему нужен был импульс к жизни. И вот появилась пятнадцатилетняя Габриэль, ослепительно юная, пышущая здоровьем и жизненной силой, которыми она могла поделиться с ним, потому что была частью его самого. Она станет для него отдушиной, какую мальчик находит в мечтах, а мужчина – в работе и любовнице.

Он помог ей появиться на свет, и теперь в его жизни пришло время для нее.

Эта жадная любовь к дочери возникла стремительно, подобно тому, как от спички разгорается бушующее пламя, пожирающее все вокруг, простирающее свои огненные щупальца все дальше и выше, превращаясь в пожар, который невозможно потушить. Для Джулиуса теперь не существовало никого и ничего, кроме Габриэль; ему казалось, что каким-то образом он предвидел все это, когда пятнадцать лет назад собственными руками помог ей появиться на свет.

Он наделил ее здоровьем, красотой и умом; он создал ее для своих целей.

Эта всепоглощающая одержимость застала врасплох весь дом, да и весь высший свет Лондона, подобно внезапно налетевшей грозе.

Всегда невозмутимая и уравновешенная Рейчел, чья жизнь все эти годы текла безмятежно – неблагоразумные поступки мужа никоим образом не сказались ни на ней самой, ни на их супружестве, – была несколько обеспокоена и озадачена таким переворотом в семейном укладе и тем, что теперь Габриэль всюду была на первых ролях, а ее раннее взросление всячески поощрялось.

Рейчел любила дочь спокойной и ровной любовью. Габриэль была умна, Габриэль была привлекательна, Габриэль прекрасно училась в Италии и так естественно и грациозно из своенравного шаловливого ребенка превратилась в разумную девушку с хорошими манерами. О ней высоко отзывались гувернантки и учителя. Рейчел нравилось проводить с ней каникулы, поощряя ее способности к танцам, музыке, иностранным языкам. Она рада была ее наряжать, сидеть с ней днем в гостиной. Наносить визиты, посещать музыкальные вечера. Сыграть партию в гольф на поле в Грэнби, поболтать о книгах в классной комнате, где дочь ужинала в восемь вечера, поцеловать с материнским пылом, предложить надеть платье с кружевами кофейного цвета, а не из тонкого бархата, бархат – это старомодно! И при этом с удовольствием думать о том, что через три года Габриэль начнет выходить в свет, сначала на первый бал, а затем на все танцевальные вечера сезона, и будет с искренним и наивным любопытством получать от них удовольствие, а Рейчел будет ее сопровождать и наставлять. И возможно, где-нибудь еще через годик Габриэль встретит достойного молодого человека, разумеется, своей национальности, по прошествии приличествующего срока состоится большая свадьба, и Габриэль станет счастливой хозяйкой дома и матерью.

Все эти простые и приятные мечты были омрачены неожиданным вмешательством Джулиуса – он всячески поощрял преждевременное взросление дочери, баловал ее, во всем потакал, исполнял любую прихоть.

Сперва Рейчел находила все это очень милым – Габриэль дома, и Джулиус так доволен. Снова ездит в Грэнби, хотя еще недавно жаловался, что ему там скучно. Они с Габриэль катаются верхом, разговаривают, смеются, словно закадычные друзья. Рейчел надеялась, что все это сблизит их троих и она снова станет для Джулиуса тем, кем была, – женой, другом, а не просто хозяйкой дома, нужной лишь для антуража, что радость от общения с Габриэль вновь соединит их.

Однако ничего подобного не произошло. Он вел себя как новообращенный фанатик религиозного культа. А Габриэль была уже не та нежная и наивная девушка, которую Рейчел надеялась воспитать, – за месяцы, проведенные за границей, она странным образом повзрослела. Она не была очаровательной несуразной школьницей, что краснеет по пустякам, обожает литературу и музыку и бежит к матери за советом. Не была она и угрюмым трудным подростком, вечно задумчивым, раздражительным и не признающим авторитетов. С этим Рейчел бы справилась с помощью такта и мягких уговоров. Нет, вернувшаяся домой Габриэль не нуждалась в наставничестве и не просила советов – из ребенка она превратилась в полную жизни яркую личность с мудрым взглядом, по-взрослому уверенную в себе. Ее движения были грациозны, речь правильна, а выбранные ей туалеты выгодно подчеркивали красоту ее волос и фигуры. Говорила она мягким грудным голосом взрослой женщины, смеялась, поднимала бровь, пожимала плечом и уже прибегала к уловкам и жестам, привычным для искушенных натур, причем эти качества проявлялись в ней сами собой, без какого-либо усилия, будто были частью ее характера. Это было не глупое притворство молоденькой гимназистки, но проявления доселе скрытого внутреннего «я».

Рейчел чувствовала себя уязвленной; она ничего не понимала. Какая-то часть ее существа была потрясена – Габриэль в пятнадцать лет знает больше, чем она в сорок пять, как такое возможно? Девочку воспитывали с особым тщанием, держали под неусыпным присмотром – и дома, и за границей ее всюду сопровождали гувернантки. Значит, это не приобретенное знание, а врожденное, идущее изнутри. Но еще больше расстраивало Рейчел то, что дочь казалась ей совершенной незнакомкой. Рядом с ней Рейчел ощущала себя второстепенной, бесполезной и впервые в жизни – старой.

Джулиус совсем отстранил ее от себя ради Габриэль, девочка стала его яркой спутницей, а жена оказалась ненужной, как заброшенная в угол старая ширма, как отслужившая свой срок мебель.

Рейчел смотрела на них, таких разных внешне, но так по-родному похожих: тот же смех, тот же блестящий, острый ум, те же вкусы. И один из этих людей был ее мужем, а другой – ребенком. Откуда-то изнутри к ней пришло осознание, что она лишь механизм, который был нужен для того, чтобы свести их вместе.

Оба они совершенно одинаково были до крайности эгоистичны, а поскольку хотелось им одного и того же, то и характеры их никогда не вступали в противоречие.

И как же хорошо они знали друг друга! Это было понятно по взрывам безудержного хохота, понимающим взглядам, молниеносным обменам репликами – и все это началось с того самого вечера, когда Габриэль вернулась в Англию и отец с дочерью впервые в жизни поужинали вместе наедине.