Читать книгу - "Дона Флор и два ее мужа - Жоржи Амаду"

— Очередная выдумка Гуляки… Надо же такое сочинить!.. Представляешь, обед в честь Силвио Калдаса!

Однако дона Норма восторженно ахнула.

— Как знать, а вдруг он придет? Это было бы великолепно!

Дона Флор согласилась бы и на меньшее.

— Я буду рада, если попаду на его концерт… Но только в хорошей компании… Иначе я вообще не пойду…

— Уж я-то пойду наверняка. Зе Сампайо как хочет, может дома сидеть, я тогда пойду с Артуром…

В вечернем выпуске последних известий радио сообщило, что первое выступление певца, назначенное на сегодня, состоится в полночь, в элегантном салоне Палас-отеля, по соседству с игорными залами, а в два часа ночи он выступит в «Табарисе» перед богемой и дамами полусвета. Бедняжка дона Флор поняла, что в эту ночь ей нечего ждать мужа.

Она заснула и увидела странный сон, будто Мирандон, Силвио Калдас, Гуляка, ее брат, невестка и дона Розилда — в Назарет-дас-Фариньясе и дона Флор помогает беременной невестке освободиться от цепи, которой та прикована к зонту свекрови. Разъяренная дона Розилда все время добивается, почему Силвио Калдас оказался в Назарете, а тот отвечает, будто приехал только затем, чтобы спеть вместе с Гулякой серенаду доне Флор. «Я ненавижу серенады», — рычит дона Розилда. Но Силвио взял гитару, и его нежный, бархатный голос зазвучал над бухтой Реконкаво. Дона Флор улыбалась во сне, слушая протяжную, грустную песню.

Голос певца становится все громче, песня звучит все ближе, и дона Флор уже не знает, сон это или явь. Она вскакивает с постели, набрасывает халат и подбегает к окну.

На улице стоят Гуляка, Мирандон, Эдгар Коко, Карлиньос Маскареньяс, бледный Женнер Лугусто из кабаре «Аракажу». И среди них Силвио. Аккомпанируя себе на гитаре, он поет для доны Флор:

…под звуки мелодии страстной,

под звон шестиструнной гитары…

Серенаде бурно аплодировала вся улица, а в воскресенье состоялся обед, о котором потом писали в газетах, в понедельник же Силвио пришел к ним и готовил сам. Он принес продукты, надел фартук и отправился на кухню. Оказалось, он действительно умеет готовить. В остальные дни он был так занят, что забегал лишь на минутку и тут же убегал. Зато они все вместе ходили смотреть капоэйру. И все же самым прекрасным днем был вторник, когда Силвио перед отъездом пел с трибуны на Кампо Гранде. В этот лунный вечер он пел для всех, кто собрался на пощади.

Дона Флор даже не стала спрашивать мужа, будет ли он на концерте, — все эти дни Гуляка не разлучался с другом. Она лишь сказала ему, что пойдет туда с доной Нормой и сеу Сампайо, который на сей раз решил пренебречь своей вечной усталостью.

Но к немалому удивлению доны Флор, сразу после обеда к ее дому подъехало такси Цыгана с Гулякой, Силвио и Мирандоном: они прибыли за нею. «А кума?» — спросила дона Флор Мирандона. «Она с ребятами уже на площади». Пока дона Флор кончала свой туалет, приятели пошли в бар выпить по коктейлю.

Дона Флор с Гулякой сидели на местах, отведенных властям. Губернатор не явился, поскольку заболел гриппом, но к дворцу подвели трансляцию, чтобы его превосходительство с супругой могли слушать концерт. Рядом с четой Гимараэнс расположились префект с женой, начальник полиции с матерью и сестрами, директор департамента просвещения, начальник военной полиции, брандмайор с семьей, доктор Жорже Калмои и другие видные особы. Дона Флор улыбнулась мужу:

— Жаль, что мама не видит… Она бы глазам своим не поверила. Мы с тобой попали в такое окружение…

Гуляка рассмеялся.

— Твоя мать старая ведьма, где ей понять, что самое дорогое на свете — любовь и дружба, а все остальное чепуха, ради которой не стоило бы и жить.

Силвио коснулся струн, и площадь восторженно загудела. Пел Силвио Калдас, сияли в небе луна и звезды, легкий ветерок шелестел в деревьях парка, толпа притихла, и дона Флор, закрыв глаза, положила голову на плечо мужу.

Как обойтись без него, как преодолеть эту пустыню, рассеять этот мрак, выбраться из этого болота? Зачем ей жизнь без него?