Читать книгу - "Пак с Волшебных холмов - Редьярд Киплинг"

Верзила оперся спиной о круглый столб сушильной печи и развел руками:

– Могу пойти к тебе в работники, Ральф!

И они без лишних слов прогремели по лестнице наверх. Слышно было, как их лопаты скребли по дну сушилки, переворачивая сохнущий хмель, и скоро весь дом заполнился сладким, снотворным ароматом.

– Кто это? – шепотом спросила Уна у Пчелки.

– Знаю не больше вашего, – улыбнулся тот, оттопыривая губу.

Голоса наверху о чем-то говорили и смеялись наперебой, тяжелые шаги гремели туда и сюда. Потом сквозь дырку пресса в потолке просунулся «карман» – мешок для хмеля, который быстро стал пухнуть и толстеть, нагружаемый сверху лопатами. «Клак!» – сработал пресс и превратил рыхлый хмель в крепкий «пирог»…

– Полегче! – раздался голос Хобдена. – Мешок лопнет, если ты будешь так наваливать. Глисоновский бык и то ловчей тебя, Том. Шабаш! Пойдем посидим у огонька.

Они сошли вниз, и, пока Хобден открывал заслонку и проверял, испеклась ли картошка, Том Башмачник сказал, обращаясь к ребятам:

– Покруче ее солите. Тогда догадаетесь, из каковских я буду.

И он опять подмигнул, и опять Пчелка засмеялся, а Уна недоуменно взглянула на Дана.

– Я-то знаю, из каковских, – проворчал старик Хобден, нащупывая картошку в золе.

– Знаешь, и ладно, – одобрил Том и негромко добавил у него за спиной: – Некоторые из наших терпеть не могут лошадиных подков, или колокольного звона, или проточной воды… Кстати, о проточной воде, – он повернулся к Хобдену, который как раз кончил возиться в печи. – Помнишь большой разлив в Робертсбридже, когда подручный мельника утонул прямо посередь улицы?

– А как же! Помню… – Хобден присел прямо на кучу угля возле печи. – Я в том году ухаживал за девушкой из Ромни. Работал я возчиком у мистера Плама, получал десять шиллингов в неделю. А невесту себе нашел на Болотах.

– Удивительное это место – Болотный Край, – молвил Том Башмачник. – Говорят, что мир делится на Европу, Азию, Австралию, Америку и Ромнинские Болота.

– Да, тамошний народ так и говорит. Нелегко мне было уломать свою старуху покинуть родные места.

– А где она жила? Я что-то забыл, Ральф.

– Она родилась в Димчерче, возле Дамбы, – ответил Хобден, держа в руке испеченную картофелину.

– Из Петтов она была или из Уитгифтов?

– Из Уитгифтов. – Хобден разломил картошину и принялся за нее с особой сноровкой человека, привыкшего есть под открытым небом и обходиться без тарелки. – Она сделалась со временем вполне рассудительной, пожив у нас в Вильде, но первые лет двадцать уж такая была чудная, что и не рассказать. И удивительно умела ладить с пчелами. – Он отколупнул маленький кусочек картошки и бросил его на пол.

– То-то и оно! Я слыхал, что Уитгифты – люди непростые, на семь пядей в землю видят, – сказал Том Башмачник. – Не замечал?

– Ну нет! Никаким таким чернокнижьем моя старуха не занималась, – отвечал Хобден. – Правда, она умела узнавать, что сбудется, – по полету птиц, по падению звезд, по жужжанию пчел… И часто по ночам лежала с открытыми глазами – слушала зовы, как она говорила.

– Ну, это ничего не доказывает, – заметил Том. – Все ромнинские – потомственные контрабандисты. Это должно быть у нее в крови – прислушиваться по ночам.

– Понятное дело, – согласился Хобден, улыбаясь. – Правда, мне сдается, что за контрабандистами у нас не надо ходить аж в Болотный Край. Но с ней было другое. Она порой заводила всякую околесицу, – он понизил голос, – толковала об эльфантах.

– Ну конечно. Я слышал, на Болотах в них все верят. – И он кинул испытующий взгляд на ребят, слушавших с широко открытыми глазами рядом с Бетти.

– Эльфанты, – повторила Уна. – То есть эльфы! Понимаю…

– Народ С Холмов, – сказал Пчелка и бросил целых полкартошки в сторону двери.

– Точно! – подтвердил Хобден, подняв указательный палец. – У мальчишки глаза матери, ее слух и нюх. Именно так она их и называла!

– А что ты сам думаешь об этом?

– Да как сказать, – Хобден неопределенно гмыкнул. – Для человека вроде меня, который привык бродить ночью по полям и перелескам, нет никого опасней лесников.

– А если лесников побоку, – настаивал Том. – Я заметил, как ты давеча бросил Добрый Кусок на пол. Ты-то сам в них веришь?

– Картоха была с гнильцой, вот и все, – объяснил Хобден.

– Не похоже. А вроде того, как ты нарочно оставил кусок… для Тех, кому он может пригодиться. Нет, без отговорок, веришь ты в них или нет?

– Я ничего не скажу, потому что ничего такого не видел и ничего не слышал. Но если ты хочешь сказать, что в темноте среди кустов и перелесков прячется кто-то еще, кроме людей, зверей и птах, что ж! – я не знаю, захочется ли мне с тобой спорить. Так что тебе и карты в руки. Что ты скажешь?

– Я как ты. Ничего не скажу. Но послушайте-ка одну историю, а там судите сами, как вам вздумается.

– Опять небылицы, – проворчал Хобден и стал набивать трубку.

– На Болотах эту историю называют «Переправа в Димчерче», – не торопясь продолжал Том. – Может, слыхали?

– Моя старуха рассказывала ее столько раз, что я сам чуть во все не поверил.

Говоря это, Хобден привстал и прикурил трубку от желтого пламени фонаря. Том уселся поудобнее на груде угля, упершись своим великанским локтем в свое великанское колено.

– Вы когда-нибудь бывали в Болотном Краю? – спросил он Дана.

– Ездили однажды в порт Рай, – ответил Дан.

– Ну, там он только начинается. А дальше – церкви с островерхими колокольнями, похожими на старых колдуний, высунувшихся из своих лачуг; море, стоящее высоко над землей, и дикие утки в длинных канавах (ученые люди говорят: в «каналах»). Весь Болотный Край – сплошная путаница канав и шлюзов, впускных ворот и водоотводов. Когда начинается прилив, слышно, как все это начинает журчать и булькать, а потом доносится рев – это море бушует, ударяясь о Дамбу. Ромнинские Болота – плоский, низинный край, кажется, нет ничего проще, чем пройти его из конца в конец. Да не тут-то было! Из-за канав и шлюзов тамошние дороги запутаны и переплетены, как пряжа ведьмы. Среди бела дня можно заблудиться!

– Эти канавы вырыты для осушения, – вставил Хобден. – Когда я ухаживал за своей старухой, всюду зеленели камыши. Эхма! Камыши зеленели, и Болотный Командир разгуливал по округе без троп и дорог – свободно, как туман.

– Кто это – Болотный Командир? – спросил Дан.