Читать книгу - "Дни в Бирме - Джордж Оруэлл"

– Моя племянница, – пояснила миссис Лакерстин.

Лейтенант не ответил, но бросил клюшку и снял шлем. Глаза его на миг пересеклись с глазами девушки. Безжалостно яркий свет лишь подчеркивал свежесть гладкой молодой кожи. А Элизабет! Хотя колючая трава отчаянно жгла голени, а лицо офицера виделось без очков белесым пятном, сердце ее ликовало! Взволнованная кровь прилила к щекам, окрасив их прозрачным румянцем. «Хм, персик!», – вынужден был про себя отметить лейтенант. Даже во взглядах угрюмых, пристально наблюдавших сцену индусов блеснуло любопытство, вызванное красотой этой пары.

Миссис Лакерстин нарушила долгую паузу:

– Ах, мистер Веррэлл, – лукаво прочирикала она, – жестоко лишать нас, бедненьких, такого удовольствия, как новый гость в нашем клубе! Мы же зачахнем от тоски!

Веррэлл по-прежнему глядел только на Элизабет, когда, разжав губы, проговорил в поразительно изменившей тональности:

– Да я все собирался зайти на днях, но мне своих болванов надо было распихать по казармам и все такое. Прошу прощения, – добавил он, изменяя своей манере не деликатничать ради этой девчонки, просто конфетки.

– О, никаких извинений! Мы, разумеется, понимаем. Но ждем, сегодня непременно ждем вас! А то, знаете, – лукавство мадам достигло пределов грациозности, – мы начнем думать, что вы очень гадкий и непослушный!

– Прошу прощения, – повторил Веррэлл. – Вечером буду.

Взяв неприступную крепость, победительницы проследовали в клуб, где, однако, высидели лишь несколько минут, ибо истерзанные травой ноги требовали спешно бежать домой, переодеть чулки.

Веррэлл честно исполнил обещание и вечером прибыл в клуб. Прибыл несколько раньше прочих, немедленно дав почувствовать свое появление. Наперерез чуть позже явившемуся Эллису из комнаты для бриджа выскочил карауливший там старый бармен. Он трясся, по щекам его катились слезы.

– Сэр! Сэр!

– Ну, что еще такое? – проворчал Эллис.

– Сэр! Новый белый хозяин пинал меня, сэр!

– Чего мелешь?

– Бил меня! – голос задрожал плаксивым стоном. – Би-и-ил!

– Правильно делал. А кто бил-то?

– Новый сахиб, сэр, офицер военной полиции. Ногой меня, сэр, прямо вот сюда! – он потер себе ниже спины.

– Мать твою! – скрипнул зубами Эллис.

Сидевший в салоне Веррэлл демонстрировал лишь сжатые по краям газетного листа пальцы и пару сияющих темно-коричневых ботинок. Чьи-то шаги не потревожили его. Эллис остановился на пороге.

– Эй, вы! Веррэлл, что ли, зовут вас?

– А?

– Вы пинка дали нашему бармену?

Бледное око недовольно блеснуло у края газетного листа глазом выползающего из-за камня рака.

– Что?

– Вы, говорю, чертову бармену поддали?

– Я.

– А с чего это вы разошлись-то?

– Ваш чумазый взялся тут рыло мне кривить. Притащил виски с содовой, я приказал побольше льда, а эта мразь зашепелявила про «экономию» каких-то последних кусочков. Я пнул как полагается. Пусть служит, рабское отродье!

Эллис побелел. Его разрывало от ярости. Никому не позволено пинать чужих слуг, у которых свои сахибы есть. Особенно злило, что этот Веррэлл наверняка сейчас подозревает его, Эллиса, в слюнявом сочувствии черномазым.

– Чертово рабское отродье пусть служит! Вы-то что? Ваше-то какое право колотить наших негритосов?

– Не тарахти, приятель. Нужно было пнуть. Вы распустили слуг, я поучил.

– Какого черта! Всякая тля наглая еще будет пинки тут раздавать? Учить? Давай, полегче в чужом клубе!

Чуть опустив газету, Веррэлл выставил оба рачьих глаза. Лейтенант никогда не терял хладнокровия с европейцами, надменный скрипучий голос не повысился ни на полтона. Это не требовалось.

– Эй, приятель, когда мне кривят морды, то я даю под зад. Хочешь пинка?

Эллиса будто водой окатили. Он не боялся, никогда и ничего он не боялся, только вот этот взгляд мгновенно пришибал валом гигантской арктической волны. Ругань застряла в глотке, голос вдруг осип. Интонация сделалась вопросительной, почти просительной:

– Ну, а чего он, черт дери, должен был класть вам последний лед? Все, что ли, одному вам? Нам сюда лед не каждый день привозят.

– Значит, тухло поставлено у вас, – подвел итог Веррэлл и вновь закрылся развернутой газетой.

Изнывая от бессилия, задыхаясь от этого сонного равнодушия за газетным листом, Эллис раздумывал, не встряхнуть ли щенка отменной плюхой? Но как-то не вышло. А у Веррэлла получалось всегда, и хотя за ним числилось немало пинков, сам он пока не получил ни одного, да и вряд ли мог получить их в будущем. Тихонько выскользнув, дабы излить бушующие чувства на голову чертова бармена, Эллис оставил лейтенанта царствовать в салоне.

У ворот клуба до мистера Макгрегора донеслись звуки музыки. Сквозь густо обвивавшие ограду теннисного корта заросли проблескивал желтый фонарный свет. Мистер Макгрегор находился в чудесном настроении. Он собирался сегодня неспешно побеседовать с мисс Лакерстин (девушкой исключительного интеллекта!), приготовившись рассказать ей необыкновенно интересный, уже изложенный в одном из его очерков для «Страны лесов», случай военной стычки в Сагэнге, в 1913 году. Это, конечно, произведет на нее впечатление. Предвкушая прелестный вечер, мистер Макгрегор обогнул лиственную стену. На корте, в смешанном свете луны и развешенных по ветвям лампочек, танцевали Веррэлл с Элизабет. Слуги вынесли сюда стол, стулья и патефон; члены клуба расположились кругом зрителей. Так как мистер Макгрегор замер на углу площадки, пара кружила и скользила буквально в метре от него. Лейтенант с девушкой танцевали очень близко друг к другу, она – гибко откинувшись под его нависающим торсом. Представителя комиссара никто не заметил.

Ощутив печальную пустоту в груди, Мистер Макгрегор обошел площадку. Прощай, надежда на беседу с мисс Лакерстин! Необходимость вылепить на лице улыбку славного простого парня потребовала экстраординарных усилий. Он подошел к столу.

– Бал Терпсихоры! – отметил он с обычным остроумием и необычной ноткой грусти.

Молчание. Все смотрели на танцующих. Забыв о публике, Элизабет и Веррэлл кружились и кружились, туфли их плавно скользили по гладким бетонным плиткам. Лейтенант танцевал с изяществом, не уступавшим его верховому искусству. Патефон томно квакал «Птичку», песенку, что чумой разлилась по свету, заразив даже бирманскую глухомань.

Спой, птичка, как дойти до до-ома?

За-акат погас, и сил уж нет.

Свалил меня стаканчик ро-ома,

Но ско-оро оживит рассвет!

Стараниями неустанно возвращавшей патефонную иглу на край пластинки миссис Лакерстин, нудная чушь снова и снова сотрясала ароматный вечерний воздух. Луна, как разметавшаяся на мятых облаках страдалица, измученно глядела вниз. Пара, белея в полутьме единым чувственным силуэтом, танцевала без устали. Мистер Макгрегор, Эллис, Вестфилд и мистер Лакерстин наблюдали, руки в карманы, не размыкая рта. Кто-то заказал выпить, но виски горчило. Джентльменов грызла жестокая зависть.