Читать книгу - "Тайная сила - Луи Куперус"

– Что случилось, Леони?..

– Ничего, – ответила она, не решаясь рассказать ни о детских душах, ни о камне в страхе перед карой, нависшей над ней.

Она и Тео стояли, виноватые, оба белые как мел, трепеща. Ван Аудейк, мыслями еще пребывающий в работе, ничего не замечал.

– Ничего, – повторила Леони. – Здесь циновка порвана, и… и я чуть не упала. Но я хотела бы тебе кое-что сказать, Отто…

Голос ее дрожал, но он этого не слышал, слепой к ней, глухой к ней, все еще будто погруженный в свои документы.

– Что же?

– Урип намекнула мне, что прислуга хотела бы садаку по случаю нового колодца во дворе…

– Колодца, который вырыли два месяца назад?

– Они не берут из него воду.

– Почему?

– Они суеверны, ты же знаешь; и не хотят брать воду, пока не будет садаки.

– Так надо было сделать это сразу. Почему они не попросили меня через Карио? Какая чушь! Мне самому, разумеется, это и в голову не пришло! Но тогда я бы дал им садаку. А теперь поезд ушел. Прошло уже два месяца.

– И все-таки это стоило бы сделать, – сказал Тео. – Папа, ты же сам знаешь этих яванцев: они не будут пользоваться колодцем, если не получат садаку.

– Нет, – твердо ответил Ван Аудейк, качая головой. – Теперь давать садаку нет смысла. Я охотно дал бы, но теперь, через два месяца, это нелепо. Они сами виноваты, что не попросили сразу.

– Ну пожалуйста, Отто, – просила Леони. – Устрой садаку. Я буду тебе так благодарна!

– Мама почти пообещала это Урип… – тихо настаивал Тео.

Они стояли перед Ван Аудейком, белые как мел, умоляющие. Но в нем, утомленном, думающем о своих документах, сидело твердое нежелание, хотя он редко мог отказать в чем-то жене.

– Нет, Леони, – сказал он решительно. – И ты никогда не должна обещать ничего, в чем не уверена…

Он повернулся, обошел перегородку и снова сел за работу. Они переглянулись, мачеха, пасынок. Медленно, бесцельно пошли прочь с этого места в переднюю галерею, где влажная тьма окутывала высокие колонны. По залитому водой саду к ним приближалась белая фигура. Они испугались, боясь теперь всего и при виде каждого силуэта думая о каре, нависшей над ними тайной угрозой, пока они оставались в родительском доме, на который навлекли позор. Но присмотревшись получше, узнали Додди. Она возвращалась домой; дрожа, сказала, что была у Евы Элдерсма. В действительности она гуляла с Адди де Люсом, они прятались от дождя в кампонге. Она была очень бледна, ее трясло, но Леони и Тео не видели этого в темной галерее, равно как и она сама не видела, что и мачеха бледна, что Тео бледен. Ее трясло потому, что в саду – Адди проводил ее до ворот – ее забросали камнями. Она думала, что это какой-нибудь дерзкий яванец, ненавидевший ее отца и всю семью, но в темной передней галерее, увидев мачеху и брата, которые, словно потерянные, молча сидели вплотную друг к другу, она вдруг почувствовала – сама не зная почему, – что это был вовсе не дерзкий яванец…

Она села рядом с ними, молча. Все трое вглядывались в глубину темного влажного сада, над которым распростерлась бескрайняя ночь, точно гигантские крылья летучей мыши. И все трое, до смерти испуганные и раздавленные неведомым – Додди в одиночку, мачеха и пасынок вместе, – чувствовали, как в этой бессловесной меланхолии, в этой серой мгле, между тускло белеющими статными колоннами, реет то, чему суждено случиться…