Читать книгу - "Архив Долки - Флэнн О'Брайен"

— Мик, ты диковинного сорта ангел, какому не помешало бы побриться, ведун небесный.

Мик выписал чек, и далее в этой истории есть мало что рассказать. Даунз нырнул в банк, Мик поразмышлял, возникнут ли там по поводу его первого в жизни чека вопросы. Ну так не возникли. Вскоре четыре чистеньких банкноты оказались у него в руке.

— Следующая остановка, Джек, — «Мередит». Пройдемся.

Через полчаса они остановились расстаться. При Джеке были почтенные карманные часы, а также некоторая сдача с трех фунтов. Он шумно разорялся на предмет воздаяния Мику, но тот оборвал его и наказал непременно встретить вечером отца. Освободившись, он поспешил в подвальный ресторан и принял там крепкий кофе с рогаликами. Не трапеза ли сие, своего рода, подумал он, приличествующая доброму самаритянину? Купленная им газета, как выяснилось, чтению не подлежала. Он чувствовал себя растерянным, но счастливым и решительно вышвырнул из головы любые мысли о Мэри, Де Селби и даже Джойсе. Всем надо заниматься по очереди — и молча. Что теперь? Он зашел в кино, не заботясь узнать, что показывают. До пяти вечера — за полцены.

Вернувшись домой в обычное время, Мик ощутил голод.

— Ты на вид уставший, — отметила мать. — Очередной трудный день?

— Ох да, мама, — сказал он, плюхаясь в кресло. — Провинциалы эти, случается, бывают очень хлопотны.

Глава 15

Мик был вполне пунктуален: вечером той пятницы он в восемь сорок вечера толкнул входную дверь в полицейский участок Долки. Наконец на смену беседе и рассужденью пришло действие. Он ответил полицейскому Хвату на приветствие: тот, сидя в приемной, сложил красные черты свои в гримасу, коя предполагала изобразить улыбку.

— Ах, но до чего ж славный вечер, — хмыкнул он, — вот было б время прошмыгнуть к Ларкину за парой крушкинов[37] портера или, может, поболтать с той ладной чернявой девахой из Лонгфорда, какую ПС держит у себя в кухне, святые силы!

Мик с приятностью кивнул.

— Да, мистер Хват, но некоторым есть, о чем другом помыслить. Сержант и моя персона думаем собрать местных, заинтересованных в велосипедных гонках. Славный здоровый спорт.

— Пусть тогда сами поступают на инженерные курсы починки пробитых покрышек, — пробормотал Хват, — Большая шишка — внутри, на задах.

— Благодарю.

Сержант Фоттрелл действительно оказался в помещении, которое именовал своим кабинетом: коленопреклонен у своего велосипеда, занят какими-то настройками. Велосипедные прищепки — на нем.

— Приятственных вам приветствий, — сказал он, вскинув взгляд.

— Вы готовы к извилистому пути, сержант?

— Мы готовы и бодры, — ответил он, — но в отчаянных обстоятельствах вынужден был одолжить насос полицейского Хвата.

— Что? Вы же не собираетесь брать с собой велосипед?

Сержант встал и посмотрел на Мика искательно.

— Мы нынче на возвышенном тайном деле, — сказал он доверительным тоном, — и не желаем, чтобы кто бы то ни было презрительно осыпал нас предосудительными знаками внимания. Для меня отправляться по дорогам либо улицам этого прихода без моего велосипеда — хуже, чем показываться на публике без брюк.

— Ну, я понимаю, однако…

— Я никогда не появлялся на людях без велосипеда, хотя сие не означает, что я настолько заблудший болван, чтобы на велосипед садиться.

Мик осознал, что это не вопрос этикета, а дисциплины, чувствительной, как сталь. Со всей очевидностью его, Мика, роль — быть вертким, дипломатичным. Задача: добыть контейнер у Де Селби и спрятать его на ночь как можно неприметнее. Споры либо разногласия немыслимы.

— Разумеется, сержант. Я вполне понимаю, что велосипед, ведомый рядом, — разновидность маскировки. Очень одобряю. Но одна мысль пришла мне на ум.

— А, микроволна? И какова же она?

— Я только что вспомнил, что у вас под замком в одной из камер содержится мой велосипед. Не пристойно ли было б и мне катить его рядом?

Сержант нахмурился. В велосипедной литургии сие был вопрос явно затейливый. Мик закусил губу.

Все же нет, — произнес сержант неспешно. — Вы по чистой божественной сути — личность, которая едет на велосипеде, когда вообще берется с ним взаимодействовать. Я же — несходной наклонности. Я ни разу в жизни не находился верхом на велосипеде — и никогда на нем не окажусь, до конца света сего.

— Договорились, — согласился Мик. — Давайте же отправимся. Соблюдем расписание.

И они отправились — однако через черный ход, без ведома полицейского Хвата.

Сумерки давно уж сгустились, и Мик с сержантом не явили почти никакого зрелища на узких улочках Долки, скверно освещенных неравномерно расположенными газовыми фонарями и почти безлюдных, если не считать приглушенных голосов и потоков света из пабов там и сям, кои сообщали, что жизнь по-прежнему цела. Вскоре они оказались в начале пологого подъема Вико-роуд. Давно уж миновали они гостиницу «Рапс», не упоминая ее и никак не обозначая, что кто-либо из них там бывал. Повадка сержанта Фоттрелла была непринужденна, скрытна, безмолвна. Мик был бы рад, если 6 сержант вел себя проще, и принялся разговаривать с ним буднично, приглушенным голосом.

— Мы с вами, сержант, сказал он, — свершаем нечто полезное и, полагаю, нравственно достойное, лишая этого человека, Де Селби, его резервуара смертоносных микробов, кои он хранит.

— Сами себя мы чтим нашим патрицианским попечительством, — отозвался сержант, и Мик расценил это как согласие. Хмыкнул дружественно.

— Хотел бы поведать вам о моем особом личном жертвовании. Как вам известно, я госслужащий.

— Величье и властная длань, сосуд Государства, — проговорил сержант.

— Что уж тут, стараемся как можем. У госслужащего конечное количество дней отпуска в году. У меня всего три недели. Госслужащий может просить весь отпуск одним куском, а может отщипывать по чуточке, по капельке.

— Или же, кратче говоря, по капельке и по чуточке, — подсказал сержант. Тихий щелкающий шепоток его велосипеда тенью накрывал его слова.

— Но помните, — продолжил Мик, — день есть день, а день отпуска есть день отпуска. В субботу работа завершается в час дня, и большинство из нас считает это полуднём. Так оно и есть, видимо. Но нет такого — «полудень отпуска». Понимаете?

— Неукоснительно следую за вами.

— Вот изымем мы этот предмет у Де Селби и спрячем его у дороги, забрать его нужно будет наутро, пораньше. Оставлять его там на все выходные — риск слишком ужасный, чтобы и полминуты о нем помыслить.

Сержант исторг своего рода согласный стон.

— Даже и десятую долю. Если грузовой вес этого дьявольского чуда науки окажется предположительно разумным, вероятно, мы могли бы увезти его на раме моего велосипеда и спрятать в участке под кроватью.

Это предложение — верх безответственности — ужаснуло Мика.

— Ради всего святого, сержант,