Читать книгу - "Мальинверно - Доменико Дара"

У мэра я ждал без малого полчаса.

– Рад вас видеть, Мальинверно, я ждал вашего визита, присаживайтесь.

– Значит, я понял все правильно, это – не ошибка…

– Вы же знаете, что случилось с несчастным Грациано – полез на грушу и сломал позвоночник, а мы не можем обойтись без кладбищенского сторожа! Там работа как на конвейере. Я сразу же подумал о вас, Мальинверно, вы мне кажетесь наиболее подходящей кандидатурой для этой должности!

– Ну а библиотека…

– Оглянитесь вокруг и посмотрите, – перебил он меня, – в отделах от работы все уже загнулись, вынуждены брать сверхурочные, а вы открываете библиотеку только в полдень, всего на четыре часа в день, вы подумайте сами – четыре часа в день, половина рабочего времени любого городского служащего. Я знаю, у вас много работы, Тимпамара – у нас город бумаги, тут все читают и перечитывают. Вы можете меня спросить – почему не назначить посыльного? Но помилуйте, человек перенес четыре инфаркта, и было бы не очень тактично с моей стороны посылать его на эту работу. Короче, Астольфо, вы такой же служащий, как и все, ни больше ни меньше, хоть одна нога у вас и короче, подумаешь, ну и что? Мы разве не хотим продемонстрировать, что вы – лучший из всех? Ваша зарплата, разумеется, будет увеличена соответственно количеству часов. Считайте, что это повышение по службе.

– Ну, а как же библиотека…

– Вас оттуда никто не гонит. Еще чего! Культура у нас на первом месте. Утром в восемь вы открываете кладбище, работаете там, прибираетесь… сами разберетесь, что делать, а в два тридцать, после обеда и короткого отдыха отправляетесь в библиотеку, к любимым книгам, и работаете там до шести, потом закрываете библиотеку и после нее – кладбище. Чего вам больше? По-вашему, это не превосходная мысль? Конечно, вы вправе отказаться, но подумайте сами, кто вам даст дополнительную работу с вашей проблемой? Поверьте мне, все гораздо проще, чем вам кажется, пока еще ни один кладбищенский сторож не скончался от переутомления. Приступайте завтра, сегодня зачураемся – тьфу-тьфу – кажется, никто не умер. Ступайте, Мальинверно. Да, зайдите к заведующему коммунальным отделом, он растолкует подробнее.

Мэр деликатно выставил меня за дверь, я стоял с письмом в руке и не понимал, что делать.

Через несколько минут из дверей его кабинета выглянул секретарь и, увидев меня, говорит: «Мальинверно, завотделом вышел и оставил для вас конверт. Поздравляю с новым назначением, не сомневаюсь, что вы справитесь».

Сказал и исчез, как будто меня там не было.

Так быстро, насколько позволяла моя левая нога, я устремился к выходу, мне не хватало здесь воздуха. Возвращаться в библиотеку и спускаться по склону холма совсем не хотелось, я отправился в Мискони́, пустырь на окраине города, посидеть там в тени дикой яблони и подумать о странностях жизни, о том, что если жизнь Жана Вальжана зависела от куска хлеба и серебряного подсвечника, а Акакия Акакиевича Башмачкина от шинели, а любовь Эвариста и Кандии от веера, то мою судьбу решила груша.

Я открыл конверт. Там лежала толстая связка ключей, расписание работы кладбища и нетронутая копия «Положения о порядке эксплуатации и содержания кладбища на территории города». Читать его не хотелось. Претила не мысль о назначенной мне должности – работать сторожем на кладбище было для меня равносильно тому же, что сидеть в техническом бюро или отделе записи актов гражданского состояния, я боялся нарушить размеренность собственной жизни.

Я никогда не умел справляться с переменами, они меня страшили, поэтому я прибег к единственному известному мне способу бегства: достал из кармана томик «Мадам Бовари» и в ту же секунду покинул враждебные пределы Тимпамары и очутился в неподвижных и сонных землях Йонвиль-л’Аббе. Это чтение повторялось по кругу в течение всей моей жизни, каждый раз, когда я нуждался в утешении, когда ощущал необходимость залечь на дно и растворить свою тоску во всеобщей мировой тоске и почувствовать себя частицей страдающего и живущего в иллюзиях человечества.

Весь остаток дня я был возбужден, вечером не мог заснуть: до начала моей новой службы оставалось десять часов, а я не имел представления, с чего начинать. Ну, я открою ворота, а потом? Что в точности должен делать кладбищенский сторож? Присутствовать на похоронах? Или, может, даже ямы копать? Нехотя я открыл «Положение»; на сердце было тяжело, как у Шарля Бовари, когда его ревнивая супруга Элоиза запретила ему ездить на ферму Берто́, в дом красавицы Эммы.

3

Я стоял у кладбищенских ворот без пяти восемь. Никого не было. Стал ждать. Две вдовы, Лонгобарди и Пентоне, ждали, как и я, у запертых ворот. Через четверть часа явился завотделом на пару с муниципальным клерком Корнелием Бенеста́ре.

– Ну вот, Мальинверно, настал час вашего боевого крещения. Дайте мне, пожалуйста, ключи.

Я передал ему связку из двадцати двух ключей, Бенестаре сразу же нашел нужный и отпер ворота. Старухи вошли вслед за мной, не спускали с меня глаз и о чем-то шептались.

– Что ни говори, а хотя бы минимальная передача полномочий все же необходима, но в отсутствие несчастного Грациано и его бесценных советов положимся на опыт Корнелия, который его заменял в случае болезни и на время отпуска. Слушайте его внимательно, у меня, к сожалению, важное совещание, я должен бежать.

У Корнелия из технического бюро работы невпроворот. Он тоже торопился.

– Прочитал «Положение»?

– Да.

– Прекрасно. А теперь забудь, иначе свихнешься. Идем.

Слева от входа расположена покойницкая комната, ее почти целиком занимает железный стол, стоящий по центру. В глубине, на стене, висит полка с какими-то предметами. Справа, наполовину скрытые створкой двери, стоят столик и стул.

– На железный стол ставят перед погребением гроб. Окна, – заметил он, – независимо от времени года должны быть распахнуты для проветривания, иначе стоит трупному запаху въесться в одежду, от него не избавишься никогда. Здесь, – показал он на вмурованную в стену коробку, – выключатель сирены, которую ты подаешь минут за десять до закрытия кладбища. – Мы вышли. – Вместо сирены можешь давать сигнал о закрытии этим колоколом, – сказал он и с силой дернул за веревку, привязанную к колокольному языку.

Другим ключом Корнелий открыл просторное подсобное помещение, обшитое кровельной жестью, которое использовали для хранения инвентаря: лопаты, мотыги, лейки, шланги для воды, сваленные как попало, словно здесь пронесся ураган.

– Тут найдешь все, что надо для прочистки дорожек и поливки клумб. Сторож на кладбище прежде всего