Читать книгу - "Орест и сын - Елена Семеновна Чижова"

Они шли к автобусу по затоптанной полосе. Ветер мешал говорить свободно.

— У родителей не пробовала… попросить?.. — Арка швырялась колючим снегом.

— Десять рублей?! Твои бы дали?

Ксения осознала огромность суммы и честно покачала головой.

Толпа, кинувшаяся к автобусу, растащила их в разные стороны и свела уже на повороте.

— Встретимся здесь, на этой остановке. После шестого урока. Придется книгу продавать. Я возьму, а ты подумай — кому? — дав задание, Инна сошла.

Оставшись одна, Ксения добросовестно перебрала одноклассников, но для такого дела не подошел ни один. Автобус уже въезжал на мост, перемигиваясь с желтыми невскими фонарями, когда, различив над парапетом высокий клобук сфинкса, Ксения вспомнила Чибиса.

По набережной она бежала, удивляясь непривычному малолюдству. Там, где канал Круштейна делал крюк, из незамерзающей полыньи сочилась гнилость. Испарения собирались у воды белесыми клубками и, поднявшись до решетки, оседали рваной ветошью. Ксения прикрыла нос варежкой, вдыхая смесь влажной шерсти и гниющей воды, и забыла про Инну.

Похоже, она не рассчитала времени. Раздевалка старшеклассников выглядела облетевшим садом: на рожках вешалок, где обычно громоздятся пальто, висели тощие обувные мешки на длинных тесемках, похожие на сморщенные груши. Рожки торчали голыми ветками, повсюду стоял запах прелой обуви, там и сям под вешалками валялись падалицы, сорвавшиеся с крючков — потерянный урожай.

Первым была химия, и Ксения пошла по длинному коридору в дальний корпус. Коридор был темным и пустым. Из физкультурного зала потянуло валерьянкой, и сразу со всех сторон, как коты на пьяный запах, побежали детские крики, поднялись к потолку голоса учителей, зашлепали по полу портфели. С этой минуты уроки и перемены шли по заданной колее.

На исходе литературы, где на примере Рахметова разбирали тему нового человека, Ксения увидела стриженый затылок с хохолком на макушке и вспомнила задание. Вырвав лист, она размашисто написала: «Тебе нужна хорошая книга за десять рублей?» — и постучала в Чибисову спину. Чибис мотнул хохолком, как будто спросил: «Кому?» — «Тебе», — Ксения показала глазами.

Чибис порозовел и развернул записку на коленях. Он смотрел на развернутый лист дольше, чем требовала лаконичность послания. Потом взял ручку, написал ответ и вернул лист отправительнице.

Под Ксеньиной строкой было выведено: «Какая?» — тонкими, островерхими буквами.

Названия книги она знать не могла, а потому подтянулась на локтях и прошептала в стриженый затылок:

— Подруга продает. Старинная.

Чибис пригнул голову к плечу застенчивым движением, будто собирался спрятать ее под крыло:

— Приносите вечером, — и приписал адрес.

Автобус свернул на Большой проспект, и два ряда заиндевевших деревьев сошлись у Морского вокзала. Ксения смотрела сквозь водительское стекло. Инна уже стояла на остановке. Она била ногой об ногу, согреваясь, и Ксении показалось, будто Инна танцует. Не выходя из автобуса, она замахала рукой.

— Кто аноним? — Инна прочла и сложила, попадая в сгибы.

— Чибис.

— Смешная фамилия.

— Да нет! Это песенка была, помнишь? — Ксения запела тихо, стесняясь:

У дороги чибис, у дороги чибис,

Он кричит, волнуется, чудак:

«Ах, скажите, чьи вы? Ах, скажите, чьи вы

и зачем, зачем идете вы сюда?»

— Странный такой: садится за парту — ногу под себя, или встанет посреди коридора и озирается… Дразнили все… — Ксения смотрела назад, как будто за дальним стеклом автобуса в какой-то обратной перспективе вырастала мальчишеская фигурка с прозрачными оттопыренными ушами и, замерев по самой середине Большого проспекта, озиралась по сторонам, не замечая, что рыжие «икарусы» объезжают ее, выворачивая передние колеса.

— А он где возьмет? — автобус качнуло. Инна ухватилась за поручень.

Линии перспективы вздрогнули, переламываясь пополам, и мальчишеская фигурка, стремительно уменьшаясь, побежала назад к 1-й линии. Рыжие «икарусы», шевеля колесами, возвращались в наезженные колеи.

— У отца попросит. Я сказала — старинная.

— Старинная так старинная, — Инна кивнула, с легкостью отпуская грех.

У дверей в Иннину квартиру Ксения обернулась, как будто проверяя, не идет ли кто следом, но Инна схватила ее за руку и потянула за собой.

— Давай, пока родители не вернулись, — она поставила Ксению перед книжными полками, — выбирай.

Книги стояли ровными рядами плечом к плечу, как солдаты. Каждое собрание сочинений имело свою парадную форму и особые знаки различия на корешках. Только смерть могла вырвать солдата из рядов, но добровольцев среди них не было.

— Лучше — ты, — они перекладывали друг на друга тяжесть решения, как плохие генералы перед битвой. Ксении пришла спасительная мысль: — Они не старинные, — и сейчас же из-за плеча Льва Толстого высунулся старенький корешок. Он был низкорослым и потрепанным, ни дать ни взять пожилой солдатик в полевой форме. Инна протянула руку, будто подняла жезл. Ряды не дрогнули.

— Помоги.

Обеими руками Ксения раздвинула переплеты. Инна выдернула книгу, и ряды молодцевато сомкнулись.

Вместо обложки желтел пустой лист с криво оборванными, как будто опаленными краями. В глаза бросились старинные «яти».

— Не знаю… А вдруг твои родители хватятся?

— Не хватятся. Спрячь к себе, — приказала коротко.

Ксения сунула книгу в портфель.

Они спустились вниз по 4-й линии и свернули