Читать книгу - "Риф, или Там, где разбивается счастье - Эдит Уортон"

Анна Лит с террасы наблюдала за возвращающейся компанией.

С безмятежной высоты недосягаемого счастья она смотрела, как они идут через сад, приближаясь в мягком утреннем свете: ее ребенок, ее пасынок, ее будущий муж — три существа, которые заполняли ее жизнь. Она легко улыбнулась благословенной картине, которую они собой являли. Резвящаяся вокруг них Эффи была как жизнерадостная рама, в которой медленно двигались двое мужчин в молчании дружеского взаимопонимания. Казалось естественным для этой глубоко интимной сцены, что они не разговаривают друг с другом, и только потом ее странно поразило, что ни один из них не чувствует необходимости перемолвиться словом с Софи Вайнер.

Сама же Анна в этот момент плыла по волнам блаженства, в струях столь ярких и мощных, что казалось, будто она и его теплые воды — одно. Первая затопившая ее волна счастья ошеломила и ослепила; но теперь, просыпаясь, она каждое утро чувствовала спокойную уверенность в его возвращении и привыкла к ощущению надежности, которое оно давало.

«У меня такое чувство, что я могу отдаться счастью и оно понесет меня; оно будто вырастает из меня, как крылья». Так она выразила свое ощущение Дарроу, когда они вдвоем гуляли по тропинкам сада. Его ответный взгляд внушил ей такое же чувство надежности. Накануне вечером он казался озабоченным и легкая тень того настроения омрачала огромную золотую сферу их блаженства; но сейчас его вновь ничего не омрачало, и оно висело над ними, сияя в вышине, как полуденное солнце.

Сидя днем наверху в своей гостиной, она размышляла об этих вещах. Утренний туман перешел в дождь, вынудив отложить прогулку, в которой предполагала соединиться вся компания. Эффи с воспитательницей отправились на автомобиле во Франкей за покупками, и Анна обещала Дарроу попозже недолго прогуляться с ним под дождем.

Он после ланча ушел к себе, чтобы ответить на несколько писем — успокоить совесть, а она продолжала сидеть как сидела, скрестив руки на колене и слегка наклонив голову, погруженная в воспоминания. Оглядываясь на прошлую жизнь, она видела в ней одно бесконечное старание заполнить каждый час так, чтобы в нем не оставалось пустот; но сейчас каждый миг был подобен сундуку скупца, забитому до отказа золотыми монетами.

Ее отвлекли шаги Оуэна на галерее, приближающиеся к ее комнате. Шаги замерли у ее двери, и в ответ на стук она крикнула: «Входи!»

Когда дверь за ним закрылась, она поразилась его бледному взволнованному лицу и в порыве раскаяния спросила:

— Ты пришел узнать, почему я не поговорила с бабушкой?

Он оглядел комнату взглядом, несколько напоминающим взгляд Софи Вайнер накануне вечером, затем блестящими глазами посмотрел на нее:

— Я поговорил с ней сам.

— Поговорил с ней? — недоверчиво спросила Анна. — Когда?

— Только что. И пришел к тебе прямо от нее.

Первым чувством Анны была досада. Действительно, было нечто комически нелепое в том, как юноша, страстно желающий вступить в обязанности взрослого мужчины, по-мальчишески поддался порыву. Она взглянула на него с едва скрываемым удовольствием:

— Ты просил меня помочь тебе, и я обещала. Вряд ли стоило придумывать такой тщательный план, если ты намеревался действовать самостоятельно, не предупредив меня.

— Не говори со мной таким тоном! — взорвался он.

— Таким тоном? Каким тоном? — Она внимательно посмотрела на его дрожащее лицо. — Собственно, — продолжала она, все еще чуть ли не смеясь, — я с большим основанием могла бы попросить о том же самом тебя.

Оуэн покраснел и неожиданно успокоился.

— Я имел в виду, что был вынужден сказать ей, только и всего. Ты не оставляешь мне возможности объяснить…

Она с нежностью посмотрела на него, сама немного удивленная своей раздражительностью.

— Оуэн! Разве я постоянно не стараюсь, чтобы ты получил такую возможность? Поэтому мне и хотелось первой поговорить с твоей бабушкой… и я выжидала удобного момента…

— Удобного момента? И я тоже. Поэтому и заговорил с ней. — Он снова повысил голос, ставший резким и напряженным.

Его мачеха отвернулась и села в уголке дивана.

— Дорогой, ну о чем мы спорим! Ты снял груз с моих плеч. Садись и расскажи мне все.

Он нерешительно остановился перед ней, сказал:

— Я не могу сидеть.

— Тогда ходи. Только расскажи мне: я сгораю от нетерпения.

В ответ он бросился в кресло, стоявшее рядом с ней, мгновение сидел, ничего не говоря, вытянув ноги и закинув руки за голову. Анна, не сводя глаз с его лица, спокойно ждала, когда он заговорит.

— Так вот… конечно, именно такой реакции и можно было ожидать.

— Хочешь сказать, она восприняла это так плохо?

— Каких только доводов не прозвучало, вся тяжелая артиллерия была пущена в ход: отец, Живр, мсье де Шантель, королевская власть и церковь. Даже бедная моя матушка была вызвана из забвения и вооружена воображаемым протестом.

Анна сочувственно вздохнула:

— Ну… ты же был готов ко всему этому?

— Думал, что готов, пока не услышал ее. И потом, это звучало так невероятно глупо, что я не выдержал и так и сказал ей.

— Ох, Оуэн… Оуэн.

— Да, знаю. Я поступил как дурак; но я ничего не мог с собой поделать.

— И наверно, смертельно обидел ее? Именно это я и хотела предотвратить. — Она положила руку ему на плечо. — Несносный мальчишка, не дождался, не дал мне замолвить слово за тебя!

Он слегка отстранился, так что ее рука соскользнула с его плеча.

— Ты не понимаешь, — сказал он, хмурясь.

— Не представляю, как я могу понять, пока ты не объяснишь. Если решил, что пришло время рассказать бабушке, почему было не попросить меня сделать это? У меня были свои причины выжидать; но если бы ты попросил меня, я, естественно, поговорила бы с ней.