Читать книгу - "Мой «Фейсбук» - Валерий Владимирович Зеленогорский"

У него одежда в шкафах разложена по цветам, и питается он раздельно; пьет овощные смеси вместо водки и пива, встречается с девушками только в четверг, а если желание посетит его в другой день, то он не нарушит тайм-план, а сделает лишних сто отжиманий.

Из-за таких «красавчиков» все беды.

Анекдот, демонстрирующий состояние этой сферы, гласит:

«В СССР секса не было, а в России нет любви».

Я понимаю женщин, которые стараются быстрее обнажиться: с такими кавалерами хрен чего дождешься, вот и приходится брать быка за рога и вести в свое стойло.

С женатыми такая же хрень: пока он свою лапу положит на волнующуюся, как Черное море, жену, рассвет забрезжит.

Женщины — наиболее ответственная часть общества, они думают о судьбе человечества; если они будут бездействовать, то мир погибнет; они делают все возможное, и мы должны их приветствовать и аплодировать их усилиям.

Голое тело на диване мычало и звало маму, видимо, у него был дикий сушняк. Болтконский пожалел ее и пошел за пивом, надо быть человеком, сказал он себе твердо, даже если сил совсем не осталось и голова тоже болит.

Выдуманные люди

Предисловие

Дроби и целое. Выдуманные люди. Прелести неравенства.

Мы все дроби, мы все неравны и несовершенны, совершенен только Создатель и Никита Джигурда.

Тут дело совсем не в измерении черепов и в количестве хромосом, кто-то считает себя целым, кто-то доволен тем, что он дробь, а кто-то, являясь мнимым числом, считает себя значительным, а если извлечь из него корень, то окажется, что он с отрицательным знаком и просто пустое место.

Нам иногда кажется, что люди вокруг нас другие, не такие, как мы.

Из-за этого возникает стена непонимания.

Прекрасные идеи о равенстве всех со всеми заводят в болото, а иногда и в бездну.

Все войны, борьба религий и прочее всегда причина доказать другому, что он хуже, что он чужой и его можно не брать в расчет.

Если сразу договориться, что мы не равные, а разные, то мир станет чуть лучше и в нем будет чуть больше любви и чуть меньше ненависти.

Отмеряя глину творения, Создатель дает каждому что может, кому силу, кому ум, а кому терпение, что выпадет тебе, никому не ведомо, но это твой путь, и другого у тебя не будет, и не надо стенать, и вопить, и проклинать этот мир за то, что тебе недодано.

Может, в этом и есть великая сила Творца, он таким способом защищает каждого от других напастей, соблазнов и страстей, которые могут раздавить и разрушить до основания.

Но все-таки все не так безнадежно и предопределено, недостаток роста можно компенсировать игрой на гитаре, кавалерийский развал ног можно скрыть, занимаясь в кукольном театре.

Жить в мире, где одни Гулливеры и гномы, так же ужасно, как и в мире грез, где все женщины Памелы Андерсон.

Кто-то станет богатырем, но в шахматы ему не выиграть даже у первоклассницы в очках с огромными линзами, кому-то суждено стать ботаником и всю жизнь ловить бабочек, а вот лань из третьего подъезда ему никогда не догнать, он никогда не успеет на ту «Газель», улетающую за поворот с несостоявшимся счастьем.

Ему мама приведет жену, и она может быть не Мэрилин Монро, зато она с ним будет до гроба и не уедет под утро к милиционеру на джипе и не умрет от наркотиков.

У неравенства огромный потенциал, он подвигает одних на подвиг преодоления, других толкает на такие высоты, от которых кружится голова, каждый может изменить мир, сначала свой, а потом, став выше самого себя, пожелает сделать что-нибудь и для человечества.

Эта книжка о том, какие мы разные, и о прелестях неравенства.

Гравитация в любви

Химия в любви уже ничего не объясняет, Петров стал считать так совсем недавно; если сказать честно, он окончательно понял это два месяца назад, когда банкомат съел его карту на улице Ферганской, где он оказался по пьяному делу в поисках подпольного игрового зала.

Как всегда, «свинья грязь нашла», он проиграл и пошел к банкомату, и там все случилось.

Он недавно развелся с прежней женой; развелся по-хорошему, жена от него ушла и оставила только мусор в шкафах и в душе, она ушла к своему прежнему мужу, который ждал ее еще с тех пор, когда Петров ее увел от него, используя свое обаяние и химические опыты в области сладких слов и крепких напитков.

К уборке ему было не привыкать, он прибрался в квартире, выбросил из ванной пустые флаконы и ее предметы личной гигиены и понял, что два года, которые он отмотал в домашней тюрьме, уже закончились и можно строить свою жизнь заново, так сказать, с чистого листа.

Он все умел делать сам: стирать, убирать, готовить нехитрую еду, и ему с собой было не скучно, но в свои сорок он не мог себя сам удовлетворять, поэтому ему были нужны женщины, и он их имел — с разной степенью удовольствия.

Когда жена ушла, он не грустил: любовь испарилась, как летучий газ, дурман прошел, и он понял, что был в плену, выйти из плена и обрести свободу ему помогла сама жена, посчитав, что старый муж — более устойчивая опора в грядущей старости, хотя она была еще весьма хороша, в самом соку.

Петров даже выдвинул новую теорию происхождения любви, условно названную им гравитационной.

Когда был в свободном падении, а жена его уже начала шептаться по телефону в ванной со своим старым козлом об условиях перехода к нему на правах старой новой жены, ему стала ясна модель их взаимоотношений.

По закону всемирного тяготения сила, с которой два тела притягиваются друг к в другу, пропорциональна произведению их масс, деленному на квадрат расстояния между ними.

Если такая связь устанавливается между людьми, то эти два человека вращаются на одной орбите и удерживают друг друга.

Но жена пришла в брак, будучи сорок восьмого размера, а потом разъелась до пятьдесят шестого и вскоре нарушила закон всемирного тяготения и вылетела с общей орбиты и заодно из поля зрения Петрова.

Он ее сперва увещевал, указывал на шкаф, где висели старые вещи, но она его не слушала, плакала и говорила, что не может удержаться от чрезмерного потребления.

Она укладывалась в клинику для похудения, но потом возвращалась и заново набирала лишнюю массу и винила Петрова