Читать книгу - "История Глории - Стейс Крамер"

знакомиться, что ж еще делать.

Женский корпус был небольшим, человек двадцать в нем обитало. Все кучкуются, смеются, спорят о чем-то, кто-то смотрит балет по телевизору. Кажется, я здесь самая молодая. Остальным по тридцать, сорок с копейками. Может, они и моложе на самом деле, но их внешний вид говорит об обратном. Болезнь нехило изуродовала этих женщин. Боюсь представить, что там с мужчинами творится.

Я прошла в дальний конец холла, там было кресло. Села и стала думать. Я здесь ненадолго. Это радует. Мне нужно продержаться совсем чуть-чуть. Много не болтать, таблетками не злоупотреблять и стараться держаться в стороне от всех этих неуравновешенных личностей, дабы не нажить неприятностей.

Только я об этом подумала, как возле меня оказалась бритоголовая толстуха с ублюдской улыбочкой. Она стала рассматривать меня как зверушку в зоопарке. От нее разило потом и аскорбинкой. Мне стало противно.

– Ух ты! Какое милое личико. Свеженькое. Это про тебя, что ли, тут все трындят?

– Наверное, – ответила я, даже не глядя на нее.

– Мартышка, когда с людьми разговариваешь, ты в глаза смотри, это ясно?

– Я не вижу здесь людей.

Толстуха схватила меня за щеку и стала шипеть, брызжа слюной мне в лицо.

– Ты кто такая, а?! Ты как со мной разговариваешь?!

Мое терпение иссякло. Я схватила ее за руку, что продолжала больно стискивать мою щеку, и вывихнула ее до хруста в лучезапястном суставе. Та заорала. Все сбежались на этот крик, будто бездомные кошки на кормежку.

– Мартышкой ты будешь называть свое убогое отражение в зеркале, паскуда. И если ты еще раз приблизишься ко мне хоть на метр, я тебя по стенке размажу, это ясно?

– Попробуй!

За спиной толстухи образовалась целая куча ее шестерок. Все смотрели на меня как на жалкий кусок мяса, и тут уже я растерялась. Одной мне это стадо не вывезти.

– Это новенькая? – спросила тетка, что стояла по правую руку толстухи.

– Да, новенькая. Уже права стала качать.

– Они все такие. Как зовут? – спросила тетка, что стояла по левую руку толстухи.

– Ее зовут Мартышка! – закричала толстуха.

И все стали ржать.

– Мартышка!

– Мартышка! Ха-ха!

Неужели это все реально? Ущипните меня.

– Смотрите, а у Мартышки какая-то ушлепская партачка, – сказала толстуха, вцепившись в мою шею.

Все стали рассматривать.

– Лотта, тихо. Эта девка, походу, одна из тех, кто взорвал стадион, – сказала та, что слева.

– Не может быть, – ответила Лотта.

– Точно. Мы же по телику видели этот знак. Метка Дьявола! – запищала та, что справа.

– Так, значит, это правда?

– Выходит, медбратья не врали, когда сказали, что сегодня к нам переведут одну из наиопаснейших преступниц Америки.

– Да я тебя умоляю! Какая она наиопаснейшая? Она здесь одна, а нас много. Ей тут не выжить, – продолжала стращать Лотта.

– Лотта, если ты ее тронешь, на воле тебя грохнут из-за нее, врубаешься? Тебе ведь немного осталось. Срок заканчивается. Подумай, нужно ли тебе с ней связываться.

Лотта нехотя отпустила меня. Все стали отступать в страхе.

– Ладно. Живи пока, – напоследок сказала толстуха.

Толпа безумных рассеялась. Со мной осталась лишь та, что спасла меня.

– Спасибо.

– Да брось. Приятно иметь соседку с такими связями.

Я выдохнула с облегчением. Что ж, если она действительно моя соседка, то мне очень повезло. Худшему сценарию, к счастью, не суждено сбыться.

– Я Вероника.

– Ар… Глория.

Уже отвыкла представляться людям своим настоящим именем.

– Если у тебя есть какие-нибудь вопросы, задавай, не стесняйся. Расскажу все, что знаю об этом прелестном месте.

– Спасибо, Вероника, но в этом нет необходимости. Я тут временно.

– Угораешь?

– Нет. Мой адвокат сказал, что я здесь до вынесения приговора, а потом меня переведут.

– Ну да… Адвокаты любят нести эту чушь, когда ситуация – полная жопа. Мы все тут временно. Врубаешься?

Я не на шутку встревожилась из-за ее слов. Неужели Дерек меня обманул? Просто тупо затащил меня сюда, потому что больше уже ничего нельзя сделать с моим провальным делом? Меня бросило в жар от мысли, что я застряла в психушке до конца своих дней. Оснований ведь полно. Экспертиза подтвердила мою невменяемость, всему виной мой кошмарный приступ и приветы из прошлого в виде вскрытых вен, матери-психбольной… Я отсюда никогда не выберусь. Я сгнию здесь.

33

Наверное, весна наступила. Так свежо было, хорошо. А может, весна уже давно началась? Почему я не помню зиму? Рождество?

Я вышла на улицу, сделала глубокий вдох. Как же хорошо! Солнце… Ветерок. Небо какое красивое! Кажется, я давно его не видела.

Двигалась еле-еле. Каждый сантиметр тела пронизан болью. Казалось, что с меня сняли кожу, а затем надели обратно.

– Эй.

Я медленно обернулась на женский голос.

– Вернулась.

Девушка долго рассматривала меня. Ей было страшно.

– Я Вероника, твоя бывшая соседка. Сейчас тебя переселили к Мэг, она тоже после «чистки». Кэролайн волнуется, что я буду дурно влиять на тебя, они же так хорошо постарались над тобой. Держали тебя дольше всех.

Откуда-то издалека доносилось пение птиц, визг машин, шелест скудной листвы. Я наслаждалась этими давно забытыми звуками.

– Клеменса помнишь? Его выпустили. Мы все в шоке. За какие такие заслуги он вышел? А еще… Лотта грозится меня убить за то, что я ее покалечила.

Вероника дрожащей рукой указала на одноглазую толстуху.

– Вот и все новости…

Вероника посмотрела на меня с сожалением. Ее явно что-то тревожило, только я не понимала, что именно. На мой взгляд, все было прекрасно. Солнце. Ветерок. Небо чистое. Птички. Пустота внутри. Патологическое умиротворение.

– Я буду скучать по той, какой ты была. Жаль, что с тобой так получилось.

– Вероника, оставь Глорию в покое, – спокойным тоном сказала Кэролайн.

Она была единственным человеком, которого я здесь знала и которому безоговорочно доверяла.

Вероника послушно отошла от меня.

– Все хорошо? – спросила Кэролайн.

Я медленно кивнула.

Она улыбнулась, и, убедившись, что Вероника прилично от меня отдалилась, вскоре сама ушла.

Все хорошо…

Солнце. Ветер. Небо. Птицы. «Абиссаль». Взрыв. Моя вина. Я во всем виновата. Я во всем виновата.

Я во всем виновата.

– Поговори со мной.

– У меня нет сил.

– Почему? Ты плохо спала?

– Нет…

Ее лицо скривилось в улыбке. Всего на несколько секунд, словно тик.

– Это замечательно. Ведь раньше тебя постоянно мучали кошмары. У нас с тобой прогресс.

– Я так не думаю, – ответила я. – Когда мне снились кошмары, я чувствовала боль, отвращение… страх. А теперь я совсем ничего не чувствую, будто умерла. Это еще хуже.

Она провела кончиками бледных пальцев по грубому контуру своего лица.

– Это