Читать книгу - "Острова в океане - Эрнест Хемингуэй"

– Да. Но зато от других можно.

– Куда же ты думаешь?

– Куда-нибудь на Запад.

– География – слабое средство против того, что тебягложет.

– Согласен. Но спокойно пожить и как следует поработать– это всегда на пользу. Пусть я не излечусь, если перестану пить. Но если неперестану, мне наверняка будет еще хуже.

– Ну тогда уезжай ко всем чертям. Может, хочешь на моеранчо?

– А оно все еще твое?

– Частично.

– А удобно это, чтобы я туда поехал?

– Вполне, – ответил ему Томас Хадсон. –Только жить там до весны трудновато, да и весной не очень-то легко.

– Чем трудней, тем лучше, – сказал Роджер. –Я хочу все начать сначала.

– Сколько раз ты уже начинал сначала?

– Много, – сказал Роджер. – И нечего тыкатьмне это в нос.

И вот теперь он опять собирается начинать сначала, илюбопытно, как оно у него получится на этот раз. Неужели он думает, что,впустую расходуя свой талант и работая на заказ, по готовой формуле добыванияверных денег, можно научиться хорошо и правдиво писать? Все, что ни создаетхудожник или писатель, – часть его ученичества и подготовки к томуглавному, что еще предстоит сделать. Роджер извел, истощил, разменял на мелочисвой талант. Но, может быть, в нем еще хватит животных сил и свободы ума, чтобыначать все снова? Всякий честный писатель, наделенный талантом, может написатьхотя бы один хороший роман, думал Томас Хадсон. Но в те годы, что должны былибыть годами ученичества, Роджер нещадно эксплуатировал свой талант, и ктознает, не растратил ли он его до конца. Не говоря уже о me`tier[14], думал он. Ненаивно ли думать, что можно не ценить и не совершенствовать мастерства,пренебрегать им, пусть даже это пренебрежение – только поза, и в то же времярассчитывать, что, когда придет время, твой мозг и твои руки будут по-прежнемумозгом и руками мастера. Мастерству заменителей нет, думал Томас Хадсон. Италанту нет заменителей, и ни то ни другое не хранят в священном сосуде.Мастерство – оно в тебе. В твоем сердце, в твоей голове, в каждой частице тебя.И талант тоже в тебе, думал он. Это не набор инструментов, которыми тыналовчился орудовать.

Художникам лучше, думал он, потому что в их работе участвуетбольше вещей. И работаем мы руками, и наше metier осязаемо и конкретно. А вотРоджеру сейчас нужно снова браться за то, что он притупил, испортил, опошлил, асуществует все это только у него в голове. Но основа осталась, и эта основа –нечто тонкое, разумное и прекрасное. Прекрасное – вот слово, которое я быупотреблял с большой осторожностью, будь я писателем, подумал он. Но у Роджераесть то, что есть его сущность, и, если бы он мог так писать, как он тогдадрался на причале, получалось бы жестоко, но очень здорово. И если бы онразмышлял так разумно, как тогда, после драки, тоже было бы здорово.

Лунный свет соскользнул с его изголовья, и постепенно онперестал думать о Роджере. Думать все равно не поможет. Либо он сумеет написатьэтот роман, либо нет. А как бы хорошо, если б он сумел. Я рад бы помочь ему.Может быть, мне это удастся, подумал он и с тем заснул.