Читать книгу - "Лунный камень Сатапура - Суджата Масси"

— Все хорошо, мемсагиб? — встревоженно спросила Читра, когда Первин выскочила из ванны сразу после того, как смыла с волос и кожи последние маски.

— Да. Есть еще полотенца?

На сей раз Читра завернула Первин в очень большое и толстое полотенце — Первин таких никогда не видела — и принялась ее вытирать. Первин чувствовала себя ребенком, но остановить служанку не смогла. Обернув Первин голову другим полотенцем, чуть поменьше, Читра велела ей лечь в постель — оказалось, что в ногах и в головах постель согрета медными грелками. Верхнюю Первин сдвинула в сторону и заметила, что на ней вычеканены два тигра в обрамлении пшеничных колосьев. Ту же эмблему она видела на письме вдовствующей махарани Путлабаи, а вот письмо от Мирабаи было написано на простой бумаге. Первин гадала, какой в этом скрыт смысл.

Но все ее тревоги перекрыла нужда в отдыхе. Она крепко уснула в своем хлопковом коконе и проснулась только за сорок пять минут до ужина, когда Читра пришла помочь ей одеться и причесаться. Горничная принесла приспособление, какого Первин никогда не видела, длинный медный утюжок: от него на волосах оставалась тугая волна. Читра уложила длинные вьющиеся волосы Первин так, что они стекали на спину чуть ниже лопаток. Элис бы долго хихикала, а вот Гюльназ вздохнула бы от восхищения.

— Очень красиво, — сказала Первин. — Я обычно закалываю волосы на затылке.

Читра улыбнулась краешками губ.

— В былые времена моя махарани носила изумительные прически. Теперь она овдовела и причесывается очень скромно. Мне хотелось, чтобы вы выглядели покрасивее, потому что сегодня вы ужинаете в зенане. Она находится в старом дворце — там наши дамы проживали сто с лишним лет.

Первин очень хотелось познакомиться со всеми обитателями дворца, однако она понимала, что махарани вряд ли будут говорить открыто, если окажутся в одной комнате.

— А махарани Мирабаи с детьми тоже будет там ужинать?

Читра аккуратно отнесла горячий утюжок на столик в сторонке. И только вернувшись, ответила на вопрос:

— Я не знаю, будут ли чоти-рани и дети с вами ужинать. Поскольку вы гостья, а раджмата — глава княжеской семьи, прежде всего вы должны выказать уважение ей. Какие вы наденете драгоценности?

— Я почти ничего не привезла. Жемчужное ожерелье, серьги и браслеты, один гарнитур. — Первин заранее сообразила, что ее драгоценности не сравнятся с драгоценностями махарани, и решила ограничиться самым простым.

Как только Читра застегнула ожерелье у нее на шее, раздался стук в дверь. За нею явился шут Адитья. Он переоделся в темно-зеленую пижаму-кутру[31], расшитую пейслями. На голове у него красовалась маленькая оранжевая пагри, лихо сдвинутая набекрень. Но изумительнее всего было его живое украшение: серая обезьянка в зеленом кафтанчике того же тона, что и у хозяина, сидела у него на плече и рассматривала Первин.

— Кто это? — воскликнула Первин в восторге.

— Его зовут Бандар[32]. — Адитья почесал обезьянку пальцем под подбородком.

— Да, я вижу, что это обезьяна. Макака. — Первин старалась сдерживать нетерпение в голосе. — А собственное имя у него есть?

— Бандар, — повторил Адитья. — Здесь, во дворце, мы все вещи называем своими именами.

Вот Адитью, например, называют Ерда или Шут, а не его собственным именем. Во дворце он играет собственную роль, и об этом помнят постоянно.

— А фокусы обезьянка знает? — спросила Первин.

— Еще бы! Потом увидите. Но главное — он мой верный друг.

Подтверждая слова хозяина, Бандар прижался к плечу Адитьи и поглядывал оттуда на Первин.

Она улыбнулась обезьянке и растрогалась, когда та улыбнулась в ответ.

Чтобы попасть из нового дворца в старый, нужно было пересечь тот же двор, через который Первин едва не бегом бежала раньше. Тогда здесь вода стояла почти по колено, но теперь она ушла в водостоки, дождь ослаб. Тем не менее рядом вышагивал слуга и нес над Первин зонтик. Другой поспешил к шуту, но поднять зонт над тюрбаном рослого молодого человека ему не удалось.

Едва они вошли в старый дворец из известняка, шут резко взмахнул ладонью. Слуга кивнул и отошел.

— Сколько слуг во дворце? Боюсь в них запутаться. — Пока ей удалось поговорить только с Читрой.

— Около двадцати работают у раджматы в старом дворце — его сложнее содержать в чистоте. У чоти-рани в новом четырнадцать. У детей две айи[33], грум, который помогает им ездить верхом, и наставник. Плюс охрана… — Он умолк и взглянул на Первин с подозрением: — Что с вами такое?

— Я заметила, что дворец содержится в отменной чистоте, — поспешно произнесла Первин, хотя то была и не вся правда. Она полагала, что в княжеской резиденции будет не меньше ста слуг.

— Откуда вам известно, как оно принято во дворцах? — усмехнулся Адитья.

— Я не так много про это знаю. Бывала только в Кенсингтонском дворце. Один из малых дворцов в Лондоне, — добавила она на случай, если название оказалось ему незнакомо.

Первин и других студенток женских колледжей Оксфорда и Кембриджа однажды пригласили на встречу с герцогиней Атлонской, однако эта дама ограничилась лишь кратким приветствием и удалилась куда-то по более важным делам.

— Георга V я знаю. — Адитья сморщил крупный нос. — Борода у него совсем жидкая!

Первин изумилась.

— Вы знакомы с английским королем?

— Видел его на дурбаре[34] в Дели в 1911 году.

Первин смотрела фильм про королевский дурбар десятилетней давности. Георг V и королева Мария проехали по всей Индии, апогеем визита стало собрание всех князей в Дели. На него съехались двести с лишнем махараджей.

— Нашему махарадже салютовали дюжиной выстрелов! — с гордостью сообщил Адитья. — А потом он охотился с его величеством в Непале. Я тогда был еще подростком, но махараджа потребовал, чтобы я его сопровождал.

— Чтобы было кому шутить? — спросила Первин.

Адитья кривовато ухмыльнулся.

— Он меня особо ценил.

В его голосе Первин ощутила подлинную приязнь и решила не расспрашивать, чем так отличился покойный махараджа, что англичане решили дать в его честь дюжину залпов. Она слышала, что обычно небольшим княжествам салютуют девятью залпами. Если Сатапур так значим для англичан, почему они допустили столь долгий перерыв в отношениях? А еще она усмотрела в этом лишнюю причину того, почему Мирабаи хочет отправить сына в Англию. Возможно, надеется на то, что он в результате получит статус «своего», которым раньше обладал его отец.

— Вот приемная зала зенаны, — возгласил Адитья, указывая на широкую арку, за которой открывалось просторное помещение с высоким потолком. Первин вошла, и