Читать книгу - "Искусство почти ничего не делать - Дени Грозданович"

оси и держа в руке молитвенный барабан, который тоже крутил над головой. Его бег, такой медленный с точки зрения скорости вообще, привел стадион в замешательство — я это почувствовал — своим жизнерадостным и беззаботным видом, тем паче что лицо юродивого — в отличие от других спортсменов, которые морщились от усилия, — светилось улыбкой. Голос провозгласил, что Чогьяму Трунгпа было позволено выступить совершенно бесплатно, и за это он настойчиво хотел выразить благодарность.

Когда монах пересек финишную черту, к нему подошел переводчик с микрофоном.

Чогьям Трунгпа объявил, что стиль бега, который он нам только что продемонстрировал, был известен много тысячелетий назад и позволял некоторым монахам преодолевать многие тысячи километров без всякой усталости, потому что лирический бег (так он его назвал) чудесным образом подпитывал организм и что «если бы ему позволили» (тут последовала какая-то возня, и переводчик, который машинально, не подумав, перевел эти слова, поправился), «если бы было время», он бы пришел таким образом из Лхасы, однако он ни о чем не жалеет, потому что ему представился случай воспользоваться новым прекрасным достижением китайского правительства — поездом Лхаса — Пекин! (После этих слов большая группа китайцев в форме разразилась овациями на восточной трибуне.)

Под конец, когда переводчик спросил, рад ли он был участвовать в соревновании с другими атлетами, Трунгпа, сияя в улыбке всеми зубами (его счастливое лицо виднелось на экранах над трибунами), сказал, что он благодарен за эту возможность, которую ему предоставило его многоуважаемое правительство, и что по этому случаю он должен рассказать нам маленькую историю (тут переводчик слегка растерялся и повернулся к начальнику, который молча кивнул).

Один старый французский ученый, которого он встретил в гималайской долине, когда-то давно рассказал ему о бароне Пьере де Кубертене, основателе современных Олимпийских игр, и объяснил, что их основным девизом является принцип, который — его это очень обрадовало — совпадал с некоторыми принципами тибетских учений: «Главное — участие!»

При этих словах, переданных громкоговорителем, стадион взорвался от смеха, потом раздались бурные овации, как после удачной комической сценки, и жена моего австралийского соседа со слезами на глазах воскликнула: «Не is so cute!» («До чего же он милый!»)

Вскоре после этого я проснулся и, вспоминая нелепый сон, дал себе слово на будущее — по крайней мере, пока не закончится Олимпиада в Пекине — не увлекаться бургундским (будь то обычная доза или нет…).

Пекин: оборотная сторона

Однажды, когда я имел неосторожное желание полистать газету, со мной приключилась странная вещь. Две статьи, расположенные рядом, но не имеющие ничего общего между собой, некстати отпечатались у меня в мозгах, которые у меня явно слегка набекрень…

В одной статье сообщалось, что пловец Бернар (фото его чудовищной неестественной мускулатуры служило подтверждением) только что выиграл заплыв на сто метров вольным стилем. А в другой, что верховный комиссариат по окружающей среде составил опись 131 французского пляжа, чистота которых ставилась под сомнение, а в будущем году планировал закрыть 57 пляжей Бретани, признанных опасными для здоровья.

Но закавыка оказалась в следующем: мне вдруг всерьез захотелось узнать не только, приходилось ли Бернару и его коллеге по спорту Лоре Маноду вольно поплавать (я имею в виду ради удовольствия или развлечения), но и приходилось ли им хоть раз в жизни плавать в море? На первый взгляд вопрос может показаться нелепым, однако он не так уж глуп для тех, кто знает, какой ежедневный режим с самого малолетства приходится соблюдать будущим чемпионам, которых периодически находят и тренируют с пяти-шести лет так, что у них совершенно не остается времени на развлечения.

Само собой разумеется, профессиональный пловец тренируется только в бассейне.

И мне вдруг показалось, что две эти разные статьи составляли мрачное целое.

Этот современный цирк с играми настолько хорошо организован властелинами нынешнего мира и взахлеб транслируется СМИ, которые (хотим мы того или нет) так или иначе им подчиняются, что их целью является скрыть от нас, в какой искусственный мир мы погружаемся. Мир, где «показатели» будь они якобы научные, спортивные, экономические или попросту статистические — всегда занимают первое место, чтобы нас воодушевить, дешево поразить, а потом весьма незаметно одурачить, вовлекая наши тела и души в бесконечный круговорот, без конца удаляя нас — и может быть, безвозвратно — от изначальной красоты природного мира и восхитительных удовольствий, которые он еще таит в себе (плавание в реке, море или озере — среди них одно из самых чудесных).

Мне действительно кажется, что современные Олимпийские игры, вызывающие такой ажиотаж даже у тех людей, от которых обычно ждешь спокойной рассудительности, представляют собой прекрасный образчик этого «лучшего из миров», к которому против нашей воли влечет наше безумное увлечение техникой. Самонадеянная уверенность во власти над Вселенной (или скорее: иллюзия неограниченной власти) — всего лишь фарс, который начинает трещать по швам.

Поскольку в предыдущей главе я рассказал свой настораживающий сон об Олимпиаде в Пекине, не могу хотя бы частично не привести здесь статью (за подписью Фанни Капель), которую я прочел сегодня в журнале «Телерама», в которой обсуждается документальный фильм, показанный на канале «Арте» во вторник 19 августа, и в котором мы видим оборотную сторону пекинской Олимпиады. Цитирую:

Пекин, один из самых загрязненных городов в мире, хочет навести красоту перед Олимпийскими играми, но «красивое» не всегда означает «экологически безопасное»: обустройство гигантских рукотворных зеленых массивов оборачивается огромными затратами энергии. Однако чтобы представить себе масштаб бедствия, нужно выйти за пределы китайской столицы. В соседних деревнях засуха, результат глобального потепления и массового уничтожения лесов в эпоху Мао, стала обычным явлением. Население вынуждено уезжать, оставляя после себя деревни-призраки. Песок из пустыни Гоби, подхваченный ураганами, которые случаются все чаще, долетает до Пекина. Единственное средство, предпринятое правительством для борьбы с этим явлением — посадка деревьев, — становится совершенно бессмысленным, поскольку молодые саженцы часто срубаются крестьянами на дрова.

Это тщательное документальное исследование приводит в ужас и демонстрирует не только экологические проблемы страны, но и ее диктаторскую атмосферу. Репортерам постоянно приходится согласовывать свои интервью с властями, а из уст китайских специалистов только и слышишь официальную пропаганду…

Возвращаясь к своему первоначальному размышлению, скажу, что я слышал, что пловцы высшей лиги проводили во время тренировок столько часов в бассейне — словно глухие и слепые роботы, — что, когда наступал перерыв, их зачастую приходилось вытаскивать из воды на специальных носилках и давать отдохнуть минут десять, прежде чем они снова обретали способность ходить. (Что касается