Читать книгу - "Лев мисс Мэри - Эрнест Хемингуэй"

Больше всего меня беспокоил Чаро. Трижды его калечиллеопард, и он был далеко не молод: никто не знал, сколько ему лет, но навернякаон годился мне в отцы. Чаро рвался в бой с одержимостью охотничьей собаки.

– Шел бы ты к дьяволу отсюда, залезь лучше на крышумашины.

– Хапана, бвана. Нет, – сказал он.

– Ндио, черт побери, ндио, – сказал я.

– Ндио. Хорошо, – сказал он, не добавив «ндио,бвана», что, как мы оба знали, звучало оскорбительно.

Нгуи заряжал винчестер крупной дробью. Мы еще ни разу непользовались крупной дробью, а мне совсем не хотелось попасть в переделку, и явытряхнул картечь, зарядил ружье свежими, прямо из коробки патронами с дробью№ 8 и оставшиеся патроны рассовал по карманам. На близком расстоянии зарядмелкой дроби из плотно набитого дробовика не менее надежен, чем пуля, и яхорошо помнил, какое впечатление производит рана на теле человека, когдаизнутри на кожаной куртке остается лишь сине-черный овал по краям небольшогоотверстия, а весь заряд глубоко в груди.

– Квенда, – сказал я Нгуи, и мы пошли по кровавомуследу. Я с дробовиком прикрывал прокладывающего путь Нгуи, а ружьеносец Старикастоял в кузове с ружьем калибра 0,577. Чаро не полез на крышу кабины, он сиделна заднем сиденье, держа наготове лучшее из наших копий.

Нгуи поднял из сгустка крови острый осколок кости и передалего мне. Это был обломок лопатки, и я сунул его в рот. Это невозможнообъяснить. Я сделал это не задумываясь. Но теперь мы были связаны с леопардомболее тесными узами, и я попробовал кость на зуб и почувствовал вкус свежейкрови, мало чем отличающейся от моей, и понял, что леопард не просто потерялравновесие. Нгуи и я шли по следам, пока они не скрылись в густой частизарослей. Листья здесь были ярко-зеленого цвета и блестели на солнце, и следылеопарда, отпечатавшись на земле, с каждым неровным прыжком уходили в толщукустарника, и там, где он прополз, на листьях, на высоте его лопаток, осталиськапли крови.

Нгуи пожал плечами и покачал головой. Сейчас мы оба былисосредоточенными уакамба, и рядом не было ни одного умудренного жизненнымопытом белого, который мог бы спокойно дать совет или яростно раздаватьприказы, поражаясь тупости боев, и осыпать их проклятиями, словно непослушныхгончих псов. С нами был лишь один, находящийся в ужасно неблагоприятном для негоположении, раненый леопард, которого сбили выстрелом с высокой ветви дерева, ион, перенеся смертельное для любого из людей падение, занял оборону в укрытии,где, если ему удалось сохранить свою восхитительную, невероятную кошачьюжизнеспособность, он мог изувечить каждого, кто рискнет отправиться за ним. Мнетак хотелось, чтобы не было ни этих семнадцати коз, ни моего обязательстваубить леопарда и сфотографироваться с ним для какого-либо из центральныхжурналов, и я с чувством удовлетворения укусил осколок лопаточной кости и подалрукой знак шоферу. Острый край расщепленной кости порезал мне щеку изнутри, и япочувствовал знакомый вкус моей крови, смешавшейся теперь с кровью леопарда.

Медленно и бесшумно подъехала машина, и никто не проронил нислова. Нгуи показал на место, где укрылся леопард; мы с ним сели на крыло и натихом ходу осторожно объехали островок зарослей. Следов, ведущих из островка,не оказалось, и стало ясно – леопард, если только он уже не умер, решил датьпоследний бой именно здесь.

Был разгар дня и очень жарко, и крохотный островок густыхкустарниковых зарослей показался мне едва ли не более зловещим, чем всеопасности, с которыми мне когда-либо приходилось встречаться. Конечно, находисьтам вооруженный человек, это было бы значительно опаснее. Но тогда бы мыдействовали иначе, и человек был бы убит или взят в плен.

Старик всегда учил меня не спешить, дать зверю времянабраться уверенности и перед тем, как взяться за дело, выкурить по крайнеймере одну трубку. Совет этот мало чем помог мне, ведь я не курил, а пить притаких обстоятельствах просто не решился бы. Так что я, нарочно оттягивая время,велел Матоке поставить машину с противоположной стороны островка и дал ему иЧаро по копью. Если леопард выскочит с их стороны, им следовало завести мотор исигналить: гудки мы услышим наверняка. Я также велел им громко разговаривать ивообще производить побольше шума. Но дольше тянуть было нельзя, и потому, кактолько Матока объехал заросли и заглушил двигатель, я сказал Нгуи и ружьеносцуСтарика: «Квенда ква чуй» – «Мы идем к леопарду».

Пробраться к леопарду оказалось не так просто. У Нгуи былиспрингфилд и отличное зрение. Ружьеносец Старика шел с ружьем, которое привыстреле опрокинуло бы его навзничь, правда, видел он ничуть не хуже Нгуи. Явзял видавший виды любимый, однажды сгоревший, трижды восстановленный,потрепанный, гладкий, привычный винчестер, который в деле был проворнее змеи и,оставаясь неразлучным со мной вот уже тридцать пять лет и верно храня молчаниеобо всех наших секретах, успехах и неудачах, стал таким близким другом испутником, каким может стать только человек…

Мы прочесали запутанные, переплетающиеся корни зарослей отначала кровавых следов, обозначивших место входа леопарда в чащобу, в левом,западном направлении, пока не показалась машина, но леопарда не обнаружили. Мыповернули назад и, крадучись, заглядывая в темень низких корневых лабиринтов,прошли в противоположную сторону. Леопарда не было, и мы пробрались обратно, кпоблескивавшим на темно-зеленых листьях свежим следам крови.

Ружьеносец Старика стоял у нас за спиной, держа наготоведвустволку, а я, сидя на корточках, начал горизонтальный обстрел корневыхлабиринтов патронами с дробью № 8. На пятом выстреле леопард яростнозарычал. Рык донесся из глубины зарослей, слева от следов крови на листьях.

– Ты его видишь? – спросил я Нгуи.

– Хапана.

Я перезарядил магазин и быстро дважды выстрелил в тусторону, откуда услышал рычание. Леопард вновь зарычал и затем кашлянул двараза.

– Пига ту, – сказал я Нгуи, и он выстрелил в томже направлении.

Леопард зарычал еще раз, и теперь уже Нгуи сказал: «Лигату».

Я дважды выстрелил на рык.

– Я его вижу, – шепнул ружьеносец Старика. Мывстали, и Нгуи тоже увидел его, а я по-прежнему нет.

– Пига ту, – сказал я.

– Хапана, – ответил он. – Квенда ква чуй.