Читать книгу - "Часы - Эдуард Дипнер"

под руку. Проглотил все, что было дома и у соседей, а теперь таскал и читал по ночам книги из заводской библиотеки, где работала Маша — жена старшего брата. Истрепанные томики «Графа Монте-Кристо» и «Трех мушкетеров» выдавались только по знакомству и только на два дня. В шестом классе Котик Фесенко увлек Герку радиотехникой. Они собирали, паяли радиоприемники. Сначала это были детекторные приемники. Из картона клеили круглые цилиндры и на них аккуратно, виток к витку наматывали медный провод. Он должен был быть в эмалевой изоляции и обязательно «ноль-восемь» диаметром. Провод добывали из старых сгоревших автотрансформаторов. Кончик провода упирался в детекторный кристаллик, и сквозь треск и шумы в наушниках иногда слышались голоса дикторов. Это было маленькое чудо, но Котик принес книжку «Как сделать самому ламповый радиоприемник», и новое занятие увлекло Герку. Теперь он с Котиком по воскресеньям ездил на пригородном поезде на барахолку на краю города с двадцатипятирублевкой, выпрошенной у мамы, чтобы купить у старьевщиков, торговавших радиодеталями, лампу шесть-эн-семь, конденсатор двести пикофарад и сопротивление сто пятьдесят килоом. В тесной комнатке с земляным полом сладко пахло канифольным дымом от электрического паяльника, и в Геркином углу грудой лежали провода, ламповые цоколи и жучки конденсаторов. Потом Герке это надоело, он увлекся рисованием, живописью, натягивал выпрошенную у мамы белую ткань от старых подушек на деревянные рамки, грунтовал клейстером из крахмала, на осколке стекла смешивал краски, жадно вдыхая запах олифы и растворителей. На самодельных полотнах появлялись копии, срисованные с репродукций из журнала «Огонек». Но скоро Герка понял, что копии его были очень примитивными, и забросил кисти.

Начитавшись вместе с Лешкой Карасевым книжек о морских путешествиях, он принялся мастерить модели кораблей с пушками и парусами. Шлюп «Восток», на котором Беллинсгаузен открыл Антарктиду, вырезанный ножом из найденной на улице деревяшки, с мачтами, реями, вантами, шкотами, брасами, с фок-марселем и бизань-бом- брамселем, покрытый лаком, изумительно прекрасный, был как настоящий, и Герка мечтал о мореходном училище, о южных морях и атоллах с голубыми лагунами, в которых отражаются пальмы. Но однажды подвыпивший отец привел в гости сослуживцев с фабрики, где он работал бухгалтером. «Мой сын Гера, — размахивал он перед ними руками, — он сам — ик — с-сделал, я вам сейчас покажу, пароход, нет, не пароход, он с парусами, я вам сейчас покажу», — он прошел в Геркин угол, взял модель, но не удержался на ногах, и плод Геркиного трехмесячного труда, его голубая мечта, превратился в бесформенный комок деревяшек, ниток и тряпок. Герка прикусил губу и молча выбежал из дома.

Девчонки были где-то на границе его интересов. Они ничего не понимали в радиотехнике, были удивительно тупы в математике, их интересовали наряды, прически, о чем с ними говорить? Правда, Римма Новосельцева из соседнего восьмого «Б» была очень красивой, и Герка влюбился. Целый месяц страдал и мучился. Ну как он мог привлечь ее внимание? Он видел себя со стороны: рыжий, конопатый, нескладный, плохо одетый, ну как он мог подойти к красавице Римме, когда в ее окружении всегда были такие блестящие кавалеры, как Влад Васильев. Но, проснувшись однажды утром, почувствовал себя абсолютно здоровым от томительной влюбленности.

В восьмом классе пришло увлечение спортом. Восьмая карагандинская школа была спортивной. Геркин одноклассник Юра Горячев выступал за сборную города по лыжам, Толик Игнатьев и Генка Казаков играли во взрослой футбольной команде «Шахтер», и хилому и неуклюжему Герке очень хотелось быть похожим на них — кумиров девчонок и гордость школы. Юрка Горячев принес весть: в соседней школе открывается спортивная секция баскетбола, вести ее будет Николай Ли, член сборной города по боксу и баскетболу, и Герка заболел баскетболом. Николай Ли, дважды мастер спорта, был талантливым тренером, впоследствии он стал главным тренером сборной СССР по боксу. Николай с энтузиазмом возился с мальчишками, обучая их азам спорта за небольшие деньги, которые ему приносили занятия в секциях. У неспортивного Герки долго ничего не получалось, но он продолжал ходить на занятия, усердно повторяя и повторяя упражнения, пока мяч, наконец, не стал его слушаться. Теперь все свободное время летом он гонял мяч на баскетбольной площадке стадиона «Шахтер».

Зимой были лыжи и коньки. Тренера по лыжам не было, технику изучали по книжкам, подсматривали у маститых на соревнованиях. Зимой футбольное поле стадиона заливали, и оно превращалось в каток. Вечером под прожекторами феерически ярко сверкал лед, звучала музыка, коньки с ботинками напрокат стоили на ученический билет двадцать копеек. На льду — толпа катающихся, и нужно виражи- ровать, уклоняться, чтобы не сбить с ног начинающую, размахивающую руками девчонку. На катке встречались, знакомились. «Витька, Сашка, привет, давай в догонялки!» — и начинается сумасшедшая круговерть. Солидные, медлительные пары ругаются, сбили с ног ни в чем не повинную девчонку. Когда от мороза немеют пальцы рук и ног, можно отогреться в раздевалке, сняв ботинки и чувствуя, как с болью, толчками крови возвращается в бесчувственные пальцы тепло и жизнь. Но вот предупредительно мигает свет, замолкает музыка, праздник закончился, нужно идти домой.

На год моложе всех в классе, Герка уверенно нес звание первого ученика. Он был первым по всем предметам, кроме истории. Первым по истории был Витька Титоренко. Черный, как грач, горбоносый Витька жил неподалеку, тоже на Загородной улице. Герка любил бывать в этой простой шахтерской семье. У немногословного Витьки было то, чего не хватало Герке, — глубина и основательность. В истории Витька схватывал главное, что требовала Анастасия Константиновна Татаринцева, — причины и следствия исторических событий. Эти многочисленные причины и следствия был тягостны и скучны Герке, и он откровенно завидовал Витькиной основательности во всем — и в жизни, и в учебе, и в спорте.

Геркино будущее казалось ясным и безоблачным: он кончает школу с золотой медалью, в этом никто не сомневался, и перед ним открываются двери лучших вузов страны, только выбирай! Но случилось то, чего никто не ожидал: на выпускном экзамене за сочинение «Образ товарища Сталина в советской литературе» за три ошибки — описки — он схватил тройку и лишился не только золотой, но и серебряной медали. Теперь нужно было поступать на общих основаниях, но Герман, как носитель немецкой фамилии, был ссыльным, без права выезда за пределы района, и все двери вузов стали для него закрыты. Оставалось одно: поступать заочно. Куда поступать — не было сомнений: ближайший Политехнический был в Свердловске, куда, по сложившейся традиции, ехали учиться выпускники школы. Вступительные экзамены он сдал с блеском при Карагандинском горном институте.

Для Герки