Читать книгу - "Томасина - Пол Галлико"

Гроза утихала вдали. Мэри Руа обняла Томасину, и та отложила свои дела. Через несколько секунд обе они крепко спали.

Миссис Маккензи и Вилли тоже пошли спать. Дождя уже не было. Кто-то постучался у входных дверей. Эндрью пошел открывать и увидел отца Энгуса, осунувшегося после бессонной ночи и одетого в старую сутану. Ветеринар долго глядел на него. Лицо священника было мирное, и глаза за стеклами очков смотрели спокойно.

— Ты уже знаешь, — сказал Эндрью.

Энгус знал, и не знал. Просто сейчас, ночью, он вдруг ясно понял, что молитва их услышана.

— Да, — отвечал он. — Она жива и здорова.

— Она и говорить может. Энгус кивнул.

— Томасина к ней вернулась, — медленно продолжал Эндрью; но Энгус снова кивнул и сказал:

— Очень хорошо.

Они вошли на цыпочках в комнату. Лори сидела над спящей девочкой и спящей кошкой. Улыбка осветила круглое лицо священника.

— Как у них красиво… — сказал он.

Тогда Эндрью вспомнил то, что хотел сказать:

— Лори… — позвал он.

— Да, Эндрью?

— Когда миссис Маккензи открыла окно и позвала Томасину, ты ее тоже позвала, но как-то иначе. Как ты ее назвала?

— Талифа.

— Марк, — сказал отец Энгус, — глава 5, стих 35, и далее.

Лори улыбнулась. Эндрью удивленно глядел на них.

— Скажу по памяти, — продолжал священник: — «Приходят от начальника синагоги и говорят: дочь твоя умерла, что еще утруждаешь Учителя? Но Иисус, услышав сии слова, тотчас говорит начальнику синагоги: не бойся, только веруй… Приходит в дом и видит смятение, и плачущих и вопиющих громко. И, вошед, говорит им: что смущаетесь и плачете? Девица не умерла, но спит…»

Лори все так же улыбалась нежной, загадочной улыбкой; Эндрью пристально глядел на священника и на нее.

— «И взяв девицу за руку, — продолжал Энгус Педди, — говорит ей: „талифа куми“, что значит „девица, тебе говорю, встань“. И девица тотчас встала и начала ходить».

— Не понимаю, — хрипло сказал Эндрью.

— Она не умерла, она заснула, — сказала Лори. — Я видела, как дети ее хоронят. Когда они ушли, я раскопала могилу. Я боялась, не натворили ли они чего-нибудь.

— А-а-х… — выдохнул Эндрью.

— Я заплакала, — говорила Лори, вспоминая тот день. — Она была такая несчастная, на шелку, в коробке, совсем как живая. Мои слезы упали на нее, и она чихнула.

Священник и врач молча слушали ее.

В мозгу ветеринара Макдьюи проносились события того дня: как он приказал Вилли усыпить кошку, как оба они спешили, собаку надо было оперировать. По-видимому, загадочный паралич прошел под наркозом, так бывает.

— Спасибо, Лори, — серьезно сказал он.

— Вы оба, наверное, есть хотите, — сказала Лори. — Пойду кашу погрею и поставлю чай.

Эндрью раскурил трубку. Энгус долго ждал, пока он заговорит, не дождался и начал первым:

— Что ж тебя теперь печалит?

— Да так… — сказал ветеринар, помолчал и объяснил: — Значит, это не чудо…

— А тебе и жалко! — заулыбался священник. — Очень мило с твоей стороны, меня пожалел. Нет, Эндрью, не чудо. Но ты оглянись, вспомни, как все хорошо задумано, а?

Эндрью долго курил, потом сказал негромко:

— Да, Энгус. Ты прав.

На кухне Лори гремела кастрюлями, чайником и сковородкой. Так распоряжаются в доме, где остаются навсегда.