Читать книгу - "Горестная история о Франсуа Вийоне - Франсис Карко"

Несколько месяцев Франсуа, пытаясь забыть Катрину, в которую, как ему верилось, он был влюблен, приходил к толстухе Марго, обретя прежние привычки, и всем казалось, что он доволен возвратом к прежней жизни, но сам он не чувствовал былого задора. Он заявлялся в кабак, садился за стол, и сидел, опершись подбородком на руку, и ничто не доставляло ему ни радости, ни удовольствия. Даже Марта стала для него неприятна. Он больше не заглядывал к ней. Не показывался он и на приемах у Амбруазы де Лоре: от одной мысли, что ему придется оказаться в своей жалкой одежде клирика среди множества богатых молодых людей, у него портилось настроение и становилось противно смотреть на себя. Чуть ли не целыми днями, запершись у себя в комнате, бедняга Франсуа предавался унынию, а когда ему становилось невмочь отчаиваться, пытался искать утешения в учебе, однако помощи от книг было мало. Прогрустив весь день, он отправлялся к Марго. Что бы он делал без нее? Как отвлекался бы, хоть иногда, от мыслей о Катрине? У него не было выбора, и он заставлял себя быть счастливым, когда наблюдал у Марго за маневрами трех девиц, и уверял себе, что здесь ему рады.

В эти весенние вечера окна за закрытыми ставнями оставались распахнутыми, и все звуки улицы слышались в зале так же отчетливо, как будто ты сидишь не в кабаке, а на мостовой. Вот прошла дозором ночная стража, вот, пошатываясь, бредет пьяный; случалось, и влюбленный распевал серенаду под чьим-нибудь окном. А однажды около полуночи прибежал Ренье, постучал в ставню и потребовал открыть дверь. Похоже, он был с друзьями, потому что на улице раздавался смех еще по крайней мере двух человек. Ренье продолжал стучать и звал Антуана.

Жаннетон вскочила, подбежала к двери и крикнула:

— Сейчас!

Но Антуан, задув свечи, спросил:

— Сколько там вас?

— Черт тебя подери! — рявкнул Ренье. — Быстрей открывай!

— Нет, — отвечал Антуан. — Я хочу знать.

И в этот миг на улице вспыхнула ссора между Ренье и ночной стражей. Послышались звуки ударов, звон оружия. Раздались сдавленные проклятия, чье-то тело упало на землю, удары, которыми обменивались противники, становились все стремительней. Жаннетон, точно обезумев, повторяла, обращаясь к Антуану:

— Ради Бога! Впустите Ренье!

Франсуа напряженно прислушивался.

Жаннетон крикнула школяру:

— Чего ты сидишь? Почему не поможешь мне?

— Понимаешь, лучше подождать, когда все кончится, — каким-то жалким голосом ответил он.

— Трус! — воскликнула девушка. — Господи, какие вы все трусы! Вы от страха за себя наделали в штаны! Ну ничего! Я расскажу Ренье, какие вы, и он отблагодарит вас.

Шум на улице внезапно утих; там остался только дружок Жаннетон, который вновь принялся колотить в ставни, звать Антуана, обещая вздуть его по первое число, если он сейчас же не откроет дверь. Впечатление было, будто Монтиньи задыхается от бешенства. Он ругался, изрыгал проклятия.

— Как! — в неистовой ярости воскликнул он, увидев Франсуа, который отворил дверь. — Ты был здесь и не вышел!

— Он наложил в штаны со страху, — объяснила Жаннетон.

— А ты отвали! — оттолкнул ее Ренье. — С тобой разговор будет потом.

И, вытерев окровавленную руку об одежду, он бросил Вийону:

— Со страху, значит? Ну-ну… Я вижу, на тебя можно положиться.

— Ренье!

— Пошел ты! — рявкнул Монтиньи.

У него оказалась глубокая рана, и Жаннетон усадила его за стол, велела сидеть спокойно и принялась накладывать повязку.

— Да пустяки это, — буркнул Ренье.

— А где твои дружки? — поинтересовался Антуан. — Куда подевались?

Марго, вышедшая на улицу проверить, не причинен ли какой ущерб, позвала:

— Сюда! Скорей!

— Что там? — спросил Франсуа.

А она кликнула мужа: