Читать книгу - "Три билета в кино - Яна Эдгаровна Ткачёва"

и мы с Сашкой, как и условились с Олегом ранее, отбыли в ближайший копировальный центр, где не только сделали копии всех документов этого подонка, но и отсканировали их и даже сохранили для верности всё на диске. Все время выполнения нашей небольшой миссии Сашка молчал, сжимал и разжимал кулаки, а на его скулах играли желваки. Мысли друга были заняты определенно чем-то нехорошим.

– Так бы и размазал по стенке этого червяка, – выдохнул он почти неслышно, когда мы поднимались на лифте, чтобы вернуть документы, и от его тона, в котором чувствовалась нешуточная угроза, я напрягся.

– Ты не хочешь этого делать! – я легко ударил друга кулаком по плечу, прекрасно зная, куда он клонит. – И не станешь. Слышишь?

Он передернул плечами и нехотя кивнул.

– Пообещай, что мне не нужно об этом беспокоиться, – не отступал я. – Этот слизняк того не стоит.

Он прищурился и смерил меня тяжелым взглядом в несколько долгих секунд, потом с яростью выдохнул, и черты его лица немного расслабились, приняли привычное насмешливое выражение, после чего он легко пнул носом ботинка мой кроссовок.

– Ладно, ма-а-ам, – протянул он ехидно.

– Если я заподозрю хотя бы мысль, – я был непреклонен, – сдам тебя Олегу и ни за что не буду покрывать.

– Козлина… – беззлобно проворчал Сашка и пнул мой кроссовок чуть ощутимее, а я теперь был спокоен: буря миновала.

Мы вернулись в квартиру, мужик протянул было руку, чтобы забрать у меня свои документы, но так и застыл, поскольку я бросил конверт на клеенчатую скатерть стола, на которой уже не было ни папки, ни фотографий, ни бумаг из липового дела Василисы. Он заискивающе улыбнулся, подхватил конверт, но даже не заглянул внутрь, чтобы проверить, все ли бумажки ему вернули.

– А… как же быть. – подобострастно начал он, обращаясь к Алексею. – С материалами… дела, так сказать… – мне казалось, что он вот-вот начнет приплясывать.

– А это не ваша забота, – грубо оборвал его Леха. – Будь моя воля, ты бы уже гнил на зоне, сука!

К концу разговора то ли выдержка изменила милиционеру, то ли окончательно ему надоел этот мерзкий тип. Савелий Петрович отшатнулся от слов Алексея, хотя тот не сделал и движения в сторону этого труса, а просто вышел в коридор, не проронив больше ни звука; Олег же застыл посреди кухни, и Сашка вопросительно приподнял брови.

– Идите, молодые люди, – все тем же официальным тоном обратился к нам Олег. – Мне тут с Савелием… Петровичем необходимо обсудить последний вопрос.

Мы с Сашкой недоуменно переглянулись и двинулись в сторону выхода.

– Дверь закройте на кухню, будьте добры, – догнал нас голос Олега, в котором слышалась еле сдерживаемая ярость.

Сашка тихо притворил дверь и сделал пару громких шагов в сторону коридора, после чего замер, потом очень тихо вернулся и жестом приказал мне не двигаться. Друг приложил палец к губам, придвинулся к кухонной двери и прислушался, хотя в этом не было необходимости: даже со своего места я прекрасно слышал все следующие слова Олега.

– Теперь ты у меня под колпаком, ублюдок! – этот тон напугал даже меня, хотя мне скрывать было нечего. – Если я хотя бы краем уха услышу, что ты пытаешься приблизиться к Василисе, узнать, где она находится, или вообще рыпнуться в этом направлении, – продолжил Олег страшным голосом, – это будет последнее, что ты вообще сделаешь в жизни. Это. Я. Тебе. Обещаю.

Раздался глухой звук удара, после чего за дверью слабо захныкали, а Сашка резко обернулся, преодолел расстояние между нами с шокированным лицом и начал толкать меня, чтобы мы постарались тихо пробраться к выходу.

– Ты никак приобрел привычку подслушивать под дверью? – раздался нам в спину совершенно беззлобный голос Олега.

Сашка сделал вид, что никуда поспешно не крался секунду назад, поправил ворот куртки и выдал в своей обычной наглой манере:

– А ты никак отрастил себе яйца?

Олег сдавленно хмыкнул и прошел мимо нас к выходу, а у распахнутой двери кухни мерзкий мужик согнулся в три погибели, корчился и подвывал. И правда слизняк, который точно не выглядел могущественным или страшным, а был ничтожным, смелым только рядом с тем, кто слабее его. Я внимательно присмотрелся к этой жалкой фигуре, чтобы запомнить, насколько расходится его образ в голове Василисы с реальным, а когда уходил из этой квартиры, которая превратилась в грязное жилище алкоголика, поймал себя на прелюбопытнейшей мысли: возможно, разница между моим восприятием собственного отца и его реальным обликом настолько же велика?

Василиса

Последние полчаса я болтала по телефону с Тамарой Александровной и рассказывала ей обо всем, что произошло за последнее время. По теме моего здоровья тоже прошлись. Тамара Александровна беспокоилась о моем цикле, который и не думал восстанавливаться. Но мне самой эта проблема казалась незначительной. Главное – никаких болезней и детей. Остальное – просто ерунда. Прошло уже достаточно времени, чтобы успокоиться и действительно поверить, что худшее позади.

Я исполнила небольшой победный танец, пока никто не мог меня видеть. Да, я все еще думала, что мое тело грязное и неправильное, но, возможно, уже чуточку меньше. Оказывается, Тамара Александровна помогла Олегу с формированием липовых документов по моему «делу».

– Ох и наставила я там печатей от души, – хохотнула женщина. – И, говоришь, это подействовало?

– Саша сказал, что… очень хорошо подействовало! – мне все еще не хотелось произносить имя человека, который должен был заботиться обо мне, а причинил лишь боль. И все еще было немного страшно, что он доберется до каждого из нас. – Как вы думаете, не будет у вас проблем из-за этих документов?

– Проблем? – не поняла меня Тамара Александровна. – Каких проблем? Не думай об этом, милая. Я вот что тебе хотела сказать. Ты на Маринку мою не обижайся.

– И не думала, вы что, Тамарочка Александровна, – я была ужасно смущена, что разговор внезапно сместился на такую неловкую тему.

– Ох уж эта Маринка, – горестно вздохнула женщина. – Да сама виновата, всё в задницу ей дула с папашкой ее заодно, и посмотри, что вышло. Она девка неплохая у меня, но слегка… в общем, до добрых самаритян далеко ей.

– Да всё в порядке, она и не должна.

Я даже не знала, как закончить фразу, от стыда меня прошиб пот. Никто ничего мне не должен, встреча с такими отзывчивыми людьми, как Саша, Женя и Тамара Александровна, – уже большая удача, я не собиралась жаловаться на поведение Марины, потому что не считала, что в нем есть что-то предосудительное. Она совсем не обязана была относиться